Преподавательница: Первый учебный год - [11]

Образ Вики окончательно вытеснил из сердца и мыслей Саши и Лену, и девочек с его курса (некоторые из них были очень красивые и раньше он не мог не думать о них). Теперь для других барышень не осталось места – везде ему чудилась Вика. Он разговаривает с Леной или другой девушкой – видит перед собой Вику. Сидит в кафе – ему чудится, что Вика сидит напротив с ним за столиком и ест пирожные, болтает, как обычная девчонка, а не преподавательница, и смеётся его шуткам. Засыпает – в мыслях опять Вика.

«Я так с ума сойду,– думал Саша.– Она – мой преподаватель. Очень строгая. Нравлюсь ли я ей – неизвестно. Лена расстраивается. О том, что скажет отец, и подумать-то страшно». Но он уже не мог с собой ничего поделать – Вика прочно обосновалась в его сердце и с каждым днём она нравилась ему всё больше и больше.

Глава 13. Усталость

Между тем жизнь шла своим чередом. Вика отводила лекции и практические занятия, стараясь, чтобы они были интересными, нужными, связанными с современностью и реальной жизнью. Во время лекций, конечно, происходило всякое – и совершал неадекватные поступки Шнайдер, и взрослые студентки-заочницы устраивали «проверку на прочность», считая себя более опытными и умными, забрасывая Вику провокационными вопросами, и заигрывали мальчики-студенты, надеясь получить поблажки при сдаче зачёта или экзамена. Вика справлялась со всем. Не справлялась она только со своими чувствами, которые помимо воли влекли её к Саше Ершову. На лекциях она старалась не смотреть в его сторону. Он вроде бы тоже не смотрел, но она чувствовала, что напряжение между ними растёт, хотя внешне вроде бы ничего и не происходит.

Ирина ходила злобная и не разговаривала с Викой. К Саше она тоже стала относиться враждебно, придираясь к нему по мелочам и занижая оценки. Наталья Александровна была занята карьерой и с головой ушла в науку, занимаясь своей кандидатской диссертацией. Шнайдер от неё не отставал, но, как говорила сама Наталья: «Все уже привыкли и не обращают внимания, что он меня домогается». Что происходит у других, она не замечала – чужая личная жизнь была ей неинтересна.

Как-то после занятий, когда Вика вышла из института, её догнал Саша. «Виктория Васильевна, можно я вас провожу?»– заметно нервничая, спросил он. «Вот что мне делать? – подумала Вика.– Так хочется согласиться… Но нет, я же преподаватель и скоро сессия, зачёты, экзамены. Ни к чему это». – «Нет, спасибо, Саша,– сказала она. – Я в аптеку и по делам». Не нужно было ей в аптеку. Обманула, чтобы Саша постеснялся настаивать на провожании. Аптека была в соседнем здании, и Вика быстренько зашла внутрь. Там она купила крем для рук, потом постояла у витрин, растягивая время. Когда она вышла, Саши на улице уже не было. Вика даже расстроилась. «Мог бы и дождаться»,– подумала она и пошла к автобусной остановке. Она не оглядывалась и поэтому не увидела, что Саша вышел из дверей соседней пиццерии и пошёл следом за ней. «Завтра поеду на конюшню, – подумала Вика.– Устала я от всего этого. От студентов, от лекций, от непонятной личной жизни. А в манеже отдыхаешь, там своя обстановка. И лошади… »

Глава 14. В манеже

Лекция у заочников не удалась. Среди всего курса молодых и не очень женщин был всего только один мужчина, и сокурсницы его очень ревновали. Вика прямо кожей ощущала неприязнь, исходящую от студенток-заочниц, тишина в аудитории была тяжёлая, очень гнетущая, взгляды пристальные и злобные. Вика с трудом довела лекцию до конца и, расстроенная, вышла из аудитории.

Сотрудницы методического кабинета ей потом сказали: «А что же вы хотите, Виктория Васильевна? Этот курс, все женщины, все четыре года пытались понравиться Игорю. Ничего ни у кого не вышло. А тут вы такая явились, и, не прилагая никаких усилий и женских хитростей, стали предметом его мечтаний. Представляете? Да вас за такое любая женщина возненавидела бы».

«Да что за мужики такие пошли?»– читая в очередной работе Саши Ершова: «Дорогая Виктория Васильевна, вы мне очень нравитесь!»– думала Вика.– Вот что я должна с этим делать? Один послания пишет, на что рассчитывает? Что я завтра прямо в холле института ему на шею кинусь? Другой молчит и вздыхает, а весь курс из-за него меня ненавидит!» На душе её было тоскливо, одиночество сеяло лишь скуку. Никого видеть не хотелось.

«Всё, все надоели,– подумала Вика. – Отдохнуть надо. Звоню тренеру, еду в «Олимп».

Приехав вечером на тренировку, Вика неожиданно увидела в крытом манеже Сашу Ершова. Саша, к её немалому удивлению, учился ездить верхом. Для занятия ему поседлали Задора – толстого рыжего низкого мерина, на котором обычно обучали новичков. Задор спокойно бежал по кругу размеренной рысью, тренер держала корду и делала Саше замечания по посадке. На Сашу было жалко и смешно смотреть – согнувшись крючком, опустив носки ног вниз, он с трудом удерживался на лошади. Подпрыгивал в седле он сильно, хотя у Задора была довольно мягкая рысь. Выражение Сашиного лица было испуганным. Тренер пожалела его и дала команду перевести лошадь на шаг. Но Задор подчиниться горе-всаднику не захотел и всё также трусил небольшой рысцой. Саша устал и начал сползать набок. Тренер протяжно сказала, как пропела: «Ша-агом!», Задор повёл ушами и послушно перешёл на шаг.