Преобразователь - [26]

Пауза между ударами сердца была вечной, я выдавила лучшую улыбку и как можно увереннее изобразила Айлин:

— Знаю, и спасибо, что охраняете мою комнату, — я почти подмигнула, но это могло выглядеть как нервный тик.

— Ты здесь живешь?

— Я прошлого дня Мод, — я шагнула к комнате, но он преградил путь. У всех стражей такие широкие плечи? Наверное, это из-за фехтования. — Можно войти? Я уже опаздываю.

— Я тебя не узнаю.

— Я новичок, — я склонила голову, и косички с бусами скользнули на плечо.

Он замер, челюсть его подрагивала, словно он что-то жевал.

— Где твоя форма?

— В комнате, — о, ради любви святой Сэи, как это все сработает? Тали заслуживала большего, чем сестру с плохо продуманным планом.

— И ты вышла раньше?

— Именно.

Он фыркнул, словно подловил меня.

— Почему тогда я не видел этого? Я пришел рано утром и был здесь весь день.

Разум работал быстрее испуганных куриц.

— Я хотела посмотреть рассвет, — не сработает. Зачем выходить ради этого? Ученица… обычная девочка… — Слушайте, — я шагнула к нему и огляделась, словно опасалась Старейшин. Так и было, но не по тем причинам, что он должен был представить. — Я не пришла прошлой ночью. Один мальчик потерял мать в том случае с паромом, его нужно было успокоить, — я выглядела сейчас довольно взрослой для встреч с парнями. Я надеялась на это.

Он сверлил меня взглядом три болезненных удара сердца, а потом криво улыбнулся. Он окинул меня взглядом и кивнул.

— Осторожнее с этим. Тебя выгонят, если поймают.

— Не поймают, — если святые позволят.

— Тогда скорее, — он отошел, и я заставила себя идти, а не бежать в комнату Тали. Я юркнула внутрь и рухнула на ее кровать. Я дрожала там пять минут, пока не взяла себя в руки. Было бы быстрее, если бы в комнате многое не напоминало о Тали, а ведь она могла даже не увидеть больше эту комнату, и это пугало сильнее стражей.

Нервы унялись, но не успокоились, и я сняла платье Айлин и переоделась в белую форму Тали. Она была короткой, тесной на талии и бедрах, но зеленая жилетка это хорошо скрывала. Я сложила вещи Айлин и спрятала в шкаф, чтобы никто не заметил, заглянув в комнату.

Я ушли, стараясь не бежать, не выдавать себя. После нескольких странных взглядов от ребят с одной или двумя лентами. Опоздания учеников были редкими.

Палата исцелений выглядела так же, как я запомнила ее в детстве, когда помогала маме. Я всего-то держала полотенца или миски с теплой водой для смывания крови, но я чувствовала себя важной. Я надеялась, что у меня будет такая жизнь, но теперь я понимала, что мечты были безнадежными. Комната теперь казалась меньше, но это я стала больше. Кровати стояли рядами, их разделяли занавески. Сюда приходили, в основном, раненые не опасно или заболевшие, или те, кто не мог заплатить за полное исцеление. Богатые и очень раненые попадали в отдельные комнаты.

Я повернулась и пошла туда, пот пропитывал волосы у шеи. Я не была в таких комнатах после смерти отца, убитого одним из солдат герцога через несколько месяцев после окончания войны. Мама пыталась спасти его, но когда его отряд прибыл в Лигу, он уже был мертв. Никто не говорил нам, где умерла мама, ее вернули в ящике, как нежеланный подарок. Люди басэери управляли Лигой и помогли подавить мятеж.

Закрытые двери обрамляли коридор, угнетая, как и в Святилище. В конце широкая лестница витками уходила во тьму и вверх. Я схватилась за медный поручень и шагнула ближе, надеясь, что Тали там.

— Ты!

Я застыла, пальцы сжались на холодном металле, а потом шагнула еще раз. Может, он говорил не со мной.

— Ученица! Спускайся, ты нужна в палате.

Я развернулась, раскрыв рот, но не могла придумать причину отказаться. Низкий лысый мужчина с шестью золотыми лентами на плече и двумя серебряными на другом смотрел на меня. Глава исцелений.

— Девочка, — он скрестил руки на груди, — раненый ждет.

Святые, спасите! Я подошла, он обхватил сзади мою шею. Не с силой, но так уводили непослушных учеников. Он повел меня в палату исцелений и остановился между рядами кроватей. На четверых были люди, некоторые сидели, некоторые лежали, но все были ранены.

— Первый шаг в определении раны? — заговорил он голосом учителя, и он не простил бы мне ошибку.

Я сглотнула, но горло пересохло.

— Н-нужно… — я протянула руки к женщине на кровати. Она была хорошо одета, но ткань была в пятнах крови и порезах.

Глава исцелений начал постукивать ногой.

— Нужно положить ладонь на голову и на сердце, чтобы ощутить состояние.

Он кивнул и перестал стучать.

— Приступай.

Я взглянула на пациентку. Она не спала, ее глаза были стеклянными, но рана не выглядела страшной. Я прижала ладони к ней и ощутила все внутри, как меня учила Тали.

— Ушибленные ребра и череп, переломов нет.

— Кровотечения?

Кровотечения? Тали не учила меня ощущать это.

— Я… не могу сказать.

— Ты не слушала на уроке?

Он положил ладонь поверх моей. Я ощутила покалывание, четче ощутила состояние женщины. Синяки ощущались ярче. А потом что-то, похожее на темную искру, как точки перед глазами, когда долго смотришь на солнце.

— Видишь? У основания черепа?

Я видела.

— Да.

Он убрал руки, картинка потускнела. Я потянулась туда снова, и она вспыхнула. Вина растекалась по моей груди. Тали училась такому каждый день. Настоящему исцелению.