Преобразователь - [22]

Мужчина стоял рядом с женщиной и молчал. Потом взял ее за руку и повел в спальню.

Глава 6 На Пречистенке

Выйдя на улицу из станции «Арбатская», я задумчиво побрел в сторону своего дома. Я сам не знал, что со мной, но мне мучительно хотелось одного: с каким-то мазохистским сладострастием взглянуть в окна своей бывшей квартиры. Солнце уже катилось за крыши, у зданий появились тени, а поток менеджеров, стойко сопротивлявшихся кризису в борьбе за бонусы и рабочие места, вяло струился к раскаленным за день машинам, обтекал ларьки с сигаретами и, мешаясь с запахами выпечки и гнили, проваливался в подземные переходы. Я так давно не ходил пешком, что уже начал забывать о множестве мелочей, которыми чреват путь пешехода к себе домой.

Солнце лениво дожаривало мой лишенный автомобиля затылок, туфли на тонкой кожаной подошве болезненно натыкались на очень острые камушки, вялый потный ветерок швырял в лицо тучи мелкодисперсной пыли. А вот и он: мой парадный подъезд.

Вау! А это же мой красавчик «Майбах», тускло мерцая совершенными линиями бедер и соблазнительно вместительным задом, расслабленно греется на солнышке возле самых дверей. Кто оседлал ныне твою могучую… м-да. Кто ныне твердой рукой правит твоим рулем, направляя стремительный бег мощного двигателя к различным благам цивилизации, от прохладного офиса до затемненного ресторана? Кто наслаждается ныне…

В этот момент водительская дверка «Майбаха» распахнулась и на голубой асфальт ступила изящная мужская туфля. Почти такая же изящная, как и моя. Следом показалась голова, которая обернулась в мою сторону и голосом милого Эдика весело прокричала:

– Ну, что, Серый? Соскучился по дому? Айда к тебе кофе пить. Поиграли в разведчиков, и будет.

Пальцы Эдика с силой хирургического зажима прищемили мое плечо, и он повлек меня за собой в мой собственный (ах, простите!) дом.

Как только двери в подъезд захлопнулись, меня окружила спасительная прохлада. Новенький лифт, оборудованный на средства уставших от совка жильцов, подмигнул мне хромированными кнопками, и мы двинулись вверх медленно и неуклонно, как сонная пуля.

– Не напрягайся, Серега. Я тебя опять простил.

– Да я не злопамятный… А что, я тебя опять обидел?

Эдичка хмыкнул, и я снова подивился средиземноморской белизне его зубов и смуглости гладких, как маслина, щек.

– Ты дал мне в нос, помнишь? Там, в этой загаженной квартире.

Я с наслаждением оглядел его безукоризненную фигуру и втянул в себя его запах. Эдичка пах чем-то до боли родным, знакомым, правильным. Я почему-то вспомнил, как матушка пару раз в год водила меня куда-то на медосмотр. В этой закрытой, по всей видимости какой-то ведомственной, поликлинике пахло чем-то похожим: озоном, влажными тропическими растениями и чистотой с неуловимым оттенком неорганической химии. А на первом этаже к этим запахам добавлялся еще тонкий аромат коньяка и кофе из бара для посетителей или персонала. Эдик смотрел мне в лицо, и его выразительные глаза излучали какую-то странную смесь чувств. Мне даже показалось, что он по мне соскучился. На мгновение мне стало привычно хорошо.

Эдик открыл двери моей связкой ключей и небрежно швырнул ее на комод – туда, куда я сам ее обычно швырял. В этом жесте, в том, что он не засунул ее себе в карман, было что-то приглашающее и даже что-то обнадеживающее – как будто из кармана судьбы выглянул краешек уже подписанной индульгенции.

– Располагайся! – хором произнесли мы с ним, глядя друг на друга и одинаково обводя хоромы рукой. Потом так же одинаково рассмеялись. Все-таки пара-тройка десятилетий беспрерывного общения накладывает на человека некий кармический отпечаток.

Едва не столкнувшись в дверях, мы пропихнулись в кухню, и тут я на правах гостя повалился на стул, а Эдик включил кофемашину.

Неловкая пауза кисейной дымкой повисла между нами, но я не выдержал первым.

– Можно я приму душ?

– Да-да, конечно, – пробормотал Эдик, играя роль хозяина, но в ту же секунду вскинул голову и, как-то странно просмотрев на меня, отчетливо произнес:

– Душ в такую жару? А ты не боишься, что..?

– Что? – но в следующий момент я уже вспомнил, как недавно мылся. – Нет, а что? Воды горячей нет? – я улыбнулся своему «бойфренду» и направился в ванную.

Халат висел на крючочке, бритва заряжалась, щетка торчала из стаканчика. Судя по всему, прислуга тоже не прерывала визитов. Да и по какой причине, собственно, ей прерывать? Все же оплачено. Я присел на край своей пошлой джакузи и с ужасом осознал, что боюсь лезть под воду.

Меня здесь ждали. Все правильно, отпущенный мне третий день был вчера и четвертый уже клонился к закату. Не значит ли это, что игры закончились и теперь меня спросят со всей ответственностью: с кем ты, товарищ? Вот они – моя привычная жизнь и мои вещи. Даже Маша, и та – отсюда. Они почти уверены, что я… нет, не могу. Что я не вполне человек, как и они сами. Боже, какой бред. Я повернул кран, и в ванну потекла вода. Внутренне я содрогнулся: всегда есть шанс повторить опыт еще раз. Потому что я им не верю, как не верю и ей. И будь что будет.

Я повернул кран до упора, закрыл сливное отверстие, включил душ и сбросил с себя одежду.