Премьера - [3]

— О Грегг, — она слабо улыбнулась сквозь слезы. Грегг обвил Джоан руками и поцеловал в дрожащие губы.

— Что вы делаете? — крикнул кто-то с порога.

От звука этого испуганного голоса Грегга и Джоан точно ветром сдуло. А Джэсон и Робайна медленно отошли друг от друга и увидели, что в комнату входит мистер Лемсон с каким-то незнакомцем.

— Это еще что? — снова заговорил м-р Лемсон. — Мало вам и так неприятностей?

— Позволь мне, Сай, — выступил вперед вновь пришедший. Боб Хершэлл, — представился он, дружелюбно улыбаясь. — Скажите, пожалуйста, что вы делали, когда мы вошли?

— Ничего, — вызывающе ответил Джэсон.

— Вот они, гримасы порочного Юга! — воскликнул Лемсон. — Брат обнимает сестру и говорит, что это «ничего».

— Я целовал ее вовсе не в том смысле… — горячо сказал Джесон. — Я просто рассказывал…

— Что именно? — нетерпеливо спросил Хершэлл.

— Я рассказывал конец эмофильма, который мы видели, то есть видел-то я один. Ей не удалось досмотреть.

— Вы имеете в виду «Ужас Марса»? — уточнил Хершэлл.

— Наверное. Точно не помню, как он назывался.

— Колоссально! — сказал Лемсон. — Мы тут неделями сидим, придумываем заголовки, а этот типичный американский юнец не помнит названия эмофильма, пережитого меньше часа назад.

— И как же вы рассказывали? — спросил Хершэлл.

— Он замечательный рассказчик, — с гордостью проговорила Робайна. — Он вроде как представляет, и с таким чувством, что и вправду кажется, будто ты сама все это переживаешь.

Хершэлл повернулся к Лемсону.

— Сай, я уверен, что это он. Все сходится. У меня появилась одна идейка, и если выйдет, фирма «Все как наяву» займет первое место среди всех эмоциокомпаний.

— Мы и так первые, — устало сказал Лемсон. — Фирма «Все как наяву» — крупнейшая эмоциофирма, ты, по-моему, просто спятил, эти оба — настоящие психопаты, и я сам тоже свихнусь, если ты не объяснишь, в чем дело. Ты ворвался ко мне в кабинет…

— Прошу прощения, я не успел, все разворачивалось так стремительно… Я был у себя, ну, этажом ниже. И засадил Майру Шейн читать сценарий, пытался убедить ее, что это отличная роль. Но у нее ничего не получилось: рецептор не принимал. Вместо ее текста я почему-то пережил кульминацию «Ужаса Марса». У рецептора сегодня дежурит Зэк, он в две минуты все проверил и убедился, что электроника в полном порядке. А это могло означать только одно: кто-то забивает нас своей проекцией. Я звонил во все концы, но никто не включал проектора и никто не вел читку. А твоя секретарша сказала, что у вас тут сидит парочка ребят, вот я и поднялся посмотреть. И я уверен, что во всем виноват этот рослый южанин. Не иначе!

Лемсон явно заинтересовался.

— Но у него же нет реле. Как может рецептор ловить и фиксировать его ощущения?

— А хирургия на что?

И Хершэлл спросил Джэсона:

— Вам никогда не делали операции, не вшивали реле — усилитель мозговых реакций?

— Это вы про крошечные транзисторы, которые вставляют в череп эмоактерам?

— Именно.

— Нет, мне никогда не делали ничего похожего.

— Но это же невозможно, — сказал Лемсон. — Никто не обладает такой природной мощностью, чтобы без всякого усилителя проецировать и подавать на рецептор свои ощущения.

— А теперь, видно, это уже не невозможно, — радостно сказал Хершэлл. — Послушай, плюнь ты на эту дурацкую историю с допуском. Мне нужно срочно испробовать этого парня на рецепторе. Когда придут его родичи, намекни, что мы, возможно, сделаем их сына звездой; только не очень распространяйся на этот счет, а то они налетят сюда с целой сворой стряпчих и с кучей контрактов.

— Зря ты очертя голову влезаешь в это дело, Боб. Что с того, что он проецирует au naturel? А играть-то он умеет?

— Ты бы не спрашивал, если бы, как я две минуты назад, торчал у рецептора и принимал ощущения этого парня.

— Но у него ведь жуткий южный говор.

— Послушай, Сай, все будет зависеть от пробы. Если он не умеет играть — долой! Если же он такое чудо, каким кажется, то, пока мы не выколотим из него этот южный акцент, пустим его на вестерны и на эмофильмы о гражданской войне. Голову даю на отсечение, Сай, что этот парень — величайшая находка для эмофильма.

* * *

Спустя пять месяцев сияющий Хершэлл вошел в кабинет Лемсона и бросил на стол развернутую газету.

— Ты читал рецензию Лоранцелли на Роу в комиксе?

— Великолепно! — рявкнул Лемсон. — Мы тратим миллионы долларов на рекламу, убеждаем людей, что наши вестерны годятся для взрослых, а ты, вице-президент компании, во всеуслышание называешь их комиксами.

— Ладно, Сай, ты лучше прочти рецензию. Эмофильм он считает средненьким, но от Джэсона Роу в диком восторге.

Лемсон взял было газету, но нетерпеливый Хершэлл тут же вырвал статью у него из рук и сам начал читать вслух отдельные куски.

— Послушай… э… «Джэсон Роу — яркий, остро чувствующий молодой актер, чей замечательный талант зря растрачен на роль юного стрелка в слабом вестерне…

Он… э… проецирует с такой яркостью и непосредственностью, что, видно, его способность к передаче тончайших переживаний просто не имеет предела. Его искусство перевоплощения безукоризненно, нет и намека на присутствие постороннего сознания, у него не найдешь расплывчатости, которая обычно свидетельствует о том, что механик у пульта рецептора всячески старается стереть подсознательные мысли актера, не связанные с ролью. Либо судьба послала мистеру Роу виртуоза-механика, либо он обладает потрясающей способностью абсолютного перевоплощения. Создается впечатление, что актер Роу умер, сумев передать задиристому юнцу (роль которого — он играет) всю свою жизненную силу, так что тот просто живет в фильме, не сохраняя ни малейшего сходства с Джэсоном Роу. В своем дебюте молодой Роу достиг цели, которая до сих пор считалась недостижимой: каждый эмоциозритель ощущал полное внутреннее слияние с героем, которого изображает актер. Мы возлагаем на него огромные надежды, ибо свет такого таланта озаряет сцену лишь раз в тысячелетие. Благодаря Джэсону Роу фирма «Все как наяву» теперь гарантирует то, что обещает своим названием». — Хершэлл бросил газету на стол.