Премьер-министр - [46]

— Извини, — радостно говорю я. Я не отдергиваю руку и не делаю ничего такого, словно это является чем-то ужасным. Мне нравится. И я больше чем уверена, что он знает, что мне нравится. Мне нравится все, что он может мне предложить, в том числе и включая мой облитый живот от моего же «ручного труда».

Он фыркает.

Я жду, он несколько раз глубоко вздыхает, затем открывает глаза, и я делаю то, что он говорил, размазываю его сперму по своей коже, оставив его след. Он замерев наблюдает за моими действиями, когда я заканчиваю, мы словно возвращаемся к действительности и окунаемся в страстные ласки друг друга, мне кажется такое не может происходить между двумя взрослыми — заниматься сексом уже с десяток раз за последние восемнадцать часов.

Я немного утрирую, конечно.

Видимо, «оставить след на всю ночь» подразумевало тридцать минут, потому что, в конечном итоге, мы вместе принимаем душ, и я впервые с вечера пятницы одеваю нормальную одежду.

Единственная причина, по которой я согласилась с его аргументом заказать еду на ужин, в обмен на секс у стены… не то, что я бы жаловалась, но секс у стены… умм.

— С курицей и карамелизированным луком, на данный момент — это мое самое любимое блюдо.

Он потрясенно смотрит на меня.

— Что?

— Это не пицца.

— Прости? — я визжу, когда он наступает на меня и прижимает к стене. Я замираю, как только оказываюсь в ловушке его рук — одна рука упирается в стену рядом с моей головой, другая обвивается вокруг моих бедер. — Зато вкусно.

— Ты вкусная. Но это не пицца.

— Что ты закажешь?

— Для нас пиццу пеперони, если ты не вегетарианка. Можно заменить грибами или помидорами.

— Что это такое? Пепперони?

— Это начало, основа. Затем можно добавить грибы, зеленый перец, колбасу, лук… не карамелизированный. Это слабость. Красный лук. Оливки тоже будут хороши.

— О мой Бог, — я облизываю губы. Мне не стоит вдаваться в дискуссию, что стоит положить в пиццу, но я не могу. — Ты сноб, но наоборот.

— Я не сноб.

Я киваю, теперь отчетливо видя всю картину.

— Твой мир соответствует заведенному порядку. Это не клише. Ты, на самом деле, предпочитаешь пиво и пиццу навынос.

— Конечно.

Я смеюсь.

— Ты настолько идеален, что мне аж больно.

— Вряд ли я настолько идеален. У меня есть красивая женщина, с которой я спорю по поводу пепперони. Если это не отрицательная черта моей личности, не знаю тогда, что.

— Мне нравится спорить с тобой.

— Может, после пиццы и пива мы сможем провести дебаты по поводу инициатив в различных областях нашей экономики и стоит нам или нет ликвидировать Сенат.

— Серьезно? Давай начнем прямо сейчас.

— Не могу, — он нежно целует меня, затем чуть глубже, его поцелуй посылает ток по моим пальцам, я своими действиями, начинаю призывать его к продолжению. Но на этом все. — Нужно заказать пиццу. Две пиццы.

— Думаю я справлюсь с пепперони. Если ты добавишь туда черные оливки.

— Я смогу завтра с утра доесть остатки, пока буду готовиться к встрече на высшем уровне.

— Если бы твои избиратели видели тебя сейчас….

— Прекрати, не заставляй меня краснеть.

Я все еще продолжаю хихикать, он поднимает трубку и набирает номер, который видно помнит наизусть. Он заказывает две пиццы, добавив в мою вяленые помидоры и маслины, подмигивая мне, когда я удивленно приподнимаю брови.

— Что? Думаю, могу подавиться карамелизированным луком, если вокруг будут еще и другие вкусности.

— А ты интересный человек, мистер Стронг.

Он просто ухмыляется.

— И ты действительно закажешь доставку, как и все остальные?

— Я такой же как все.

— Ну...

— Эта пиццерия проверена, как говорится. Лаклан дал мне ее номер телефона, и сказал, что я могу позвонить, их проверяют у ворот. Но я совершенно ясно выразился, что не собираюсь нанимать шеф-повара, который будет готовить мне пиццу или что-то типа того. Мне необходимо хоть иногда иметь нормальную жизнь, и охране приходится приспосабливаться.

В его словах есть нечто такое, отчего мое сердце отзывается болью, я привстаю на цыпочки и нежно его целую. Затем я возвращаюсь к своей книге, пока мы ждем пиццу. Он отвечает на телефонный звонок, потом открывает дверь, когда приезжает доставщик.

— Вот ваша пицца, — слышу я, поднявшись по лестнице в холле, и стараясь не показываться на глаза. — Тридцать долларов.

— Спасибо, парень. Сдачу оставь себе.

Я следую за ним на кухню, мы раскладываем пиццу на тарелки (он берет кусочек моей, по его мнению, он обязательно должен ее попробовать) и предлагает мне пиво.

— Или мы могли бы открыть бутылку вина, — добавляет он, видя, что я замешкалась со своим ответом.

Я от удивления моргаю.

— Ты любишь вино?

— Да.

Я пытаюсь отыскать на его лице признаки, что он подкалывает меня, но оно по-прежнему вежливое.

Он смеется.

— Я предпочитаю красное, но пью белое. Шампанское только в особых случаях, когда какое-то событие или пью его с тела красивой женщины.

— И ты часто такое проделывал?

— Не на днях точно.

Я улыбаюсь.

— Пиво звучит неплохо.

— Это был своего рода тест?

Теперь пришла моя очередь смеяться.

— Нет. Иногда ты просто двигаешься вперед с такой скоростью, что я не поспеваю за тобой. Я всего лишь раздумывала, чего мне больше хочется.