Преломление. Наука видеть иначе - [83]
В современной инженерно-технической среде прекрасно понимают: процесс, который ведет к успеху и эмоциональному подъему и в результате которого появляются действительно инновационные продукты, не может быть непрерывным. На пути происходят конфликты, случаются задержки, каждая ошибка приводит к каким-то последствиям: например, Бен Андервуд, учась «видеть», падал и больно ушибался. Подобные удары ужасно расстраивают (и это нужно просто принимать как есть). Но если все происходит в правильной среде (по-настоящему новаторское окружение и не должно бесперебойно выдавать результаты), разногласия могут спровоцировать изменения и в лучшую сторону: мозг снова даст ответ на вопрос «почему?».
Человеческий мозг не стремится к идеалу, мы настроены на поиск красоты в несовершенстве. Наш мозг тянется не только к определенности, но и к «шуму» — недостаткам, благодаря которым мы видим разницу. И, конечно, не забывайте: всем пяти органам чувств нужен контраст, чтобы получать какой-то смысл из ничего не значащей информации. А в ином случае она и остается бессмысленной, и тогда — как вы выяснили в ходе эксперимента над собой с микросаккадами — вы слепнете!
Возьмем, например, фортепиано. В чем принципиальная разница между игрой механизма и человека-музыканта? Почему получается, что нам эстетически неприятно слушать механическую игру? Как ни парадоксально, но именно из-за того, что механическое исполнение идеально, эта музыка звучит холодно, в ней «нет души». Механизм не ошибается, не колеблется, в его исполнении нет ничего, что дает чувство естественности, в чем так нуждается среднестатистический человек, который постоянно желает к чему-либо адаптироваться. Если коротко, мозг в процессе эволюции привык находить то, что обладает естественной красотой, а то, что естественно — неидеально. Именно поэтому внедрение новшеств не должно быть совершенным, равно как и результат.
Значение имеет то, насколько вы неидеальны… в какой степени можете ОТКЛОНИТЬСЯ от идеала.
Этот спиральный процесс движения между творчеством и точностью изначально несовершенен, потому что так называемые «промежуточные пространства» по определению — переходные зоны, в биологии для их обозначения используется термин «экотон». Экотоны — это переходные области между одним пространством и другим: между лесом и прилегающим к нему лугом, между морем и берегом. Между неандертальцами и современными людьми. Наибольшее количество биологических инноваций происходит в экотонах, но при этом в них же сосредоточены всяческие опасности. Экотоны опасны потому, что, как нам известно, перемены — взросление, переезд из знакомого дома в незнакомый, начало семейной жизни (а часто и наоборот), рождение детей, выход на пенсию и прекращение работы — влекут за собой неопределенность. Главное: любое внедрение нового происходит в «переходном пространстве». То есть инновация — это и есть движение в промежуточном пространстве: стать новатором означает не жить на границе хаоса, но быть на границе хаоса «в среднем». На практике это означает, что вы в каждый момент времени знаете, на какой стадии находитесь. Эта осознанность также должна включать в себя уверенность в том, что квалифицированный персонал выполняет работу, требующую точности, а творческие люди занимаются креативными вещами. Если перепутать, то при внедрении нового смешается и все остальное. Концепцией компании управляет СЕО, а не директор по эксплуатации, в чьи обязанности входит обеспечивать воплощение этой концепции. Редко бывает, чтобы новатором выступал один человек, обычно это группа людей, реализующих потенциальную силу между точностью и творчеством. Так, в инновационной среде потенциально сильной парой могут стать новичок и эксперт.
«Студенты — наше секретное оружие… потому что они не знают, чего нельзя делать», — говорит Роберт Фулл, имея в виду «наивных» учащихся колледжа, которым иногда нет еще и двадцати. Эти молодые люди еще не знают о существовании вещей и явлений, в реальность которых им верить не положено. «Я действительно могу сказать, что основные наши прорывы в исследованиях были сделаны студентами. Как-то я сказал второкурснице: “Нужно измерить силу отдельного волоска геккона, который нельзя ни увидеть, ни подержать. Если вы это сделаете, мы сможем испытать, как он крепится к поверхности”. И девушка поняла это буквально!» Та студентка действительно нашла такой способ измерить волосок геккона, о котором Фулл даже не подозревал. «Она обнаружила это, учась на втором курсе. Положа руку на сердце, я не мог даже аспиранту этого доверить. А она вошла и сказала: “Я все сделала”. Я изумился: “Что?!”» Блаженство в незнании может стать преимуществом.
В своей лаборатории я прошу студентов поначалу ничего не изучать по избранному предмету. Предпочитаю, чтобы они
