Преломление. Наука видеть иначе - [63]

Строго говоря, морская болезнь не эмоция, но на этом примере чрезвычайно полезно увидеть, как в общем работает механизм эмоций. Если вас что-то расстраивает — сильно или не очень, — в первую очередь спросите себя: с каким вашим убеждением не согласуется эта ситуация? Такой «разбор полетов» очень ценен независимо от того, делаете вы его самостоятельно или с помощью профессионала. Он заставляет посмотреть на скрытые убеждения, управляющие поведением. Как только эти убеждения обнаруживаются, появляется возможность выбирать.

То есть, чтобы полностью раскрыть свои убеждения и заменить их на другие, вы должны постоянно находить сложные в эмоциональном плане условия и… активно на практике познавать разницу! Под «сложными условиями» мы обычно подразумеваем такой опыт или среду, которые не соответствуют вашим убеждениям (ожиданиям). Однако в этом случае опыт правильный, поскольку поиск разницы и есть тот самый двигатель перемен (меняющих мозг). Разнообразие опыта — великая сила, изменяющая мозг, потому что новые люди и иная среда помогают не только увидеть собственные убеждения, но и расширить поле наших возможностей, давая новые убеждения. Полезная с практической точки зрения ситуация, в которой мы постоянно сталкиваемся с разнообразием, — путешествие.

В последнее время растет количество исследований о влиянии открытости во время путешествий на творческие способности и мозг. Пионером в этой области считается Адам Галински (в пятой главе я рассказывал о его изучении умственных способностей, проявляющихся в зависимости от одежды). В 2010 году Галински совместно с коллегами Хайо Адамом и Уильямом Маддуксом опубликовали отчет об эксперименте: опыт проживания в другой стране заметно связан с высоким творческим интеллектом. Изучение проводилось во Франции с привлечением студентов колледжей. Участников, имеющих опыт проживания за границей, разделили на две группы и дали преднастройку: попросили выполнить задание, которое подготовит их к определенному образу мышления. Следующее задание также было похожим: испытуемые из первой группы должны были описать случай, когда они «научились чему-то в другой культуре», во второй группе повествовали о том, когда они «узнали что-то новое в своей культуре». В обоих примерах после преднастройки участники должны были выполнить одно и то же задание, схожее с составлением слов из букв. Какой же результат? Участники, описывавшие опыт общения с разными культурами за границей, гораздо лучше проявились в творческом плане. Другими словами, обратившись к истории опыта восприятия, полученного во взаимодействии с другими культурами, они невероятно расширили поле своих возможностей (оно стало более сложным; я еще расскажу об этом). Благодаря жизни за рубежом они обнаружили у себя убеждения, определявшие их прошлый опыт, поэтому были меньше привязаны к предубеждениям. Кроме этого, у них лучше получалось видеть закостенелые убеждения. Однако наше поведение, после того как мы обнаруживаем убеждения, зависит от собственного желания измениться и — что гораздо важнее — от среды, в которой они обнаружились и/или создавались.

Я выяснил, что существуют две основные реакции на проживание за границей. Первая — стать более экстремальной версией себя (то есть классическим «экспатом», активно отрицающим всю «ненормальность» другой культуры). В этом случае изначальные убеждения будут еще более устойчивыми, потому что отчетливее видны на фоне убеждений жителей другой страны. В психологии существует множество доказательств, подтверждающих: когда люди попадали в новую неопределенную обстановку, все их убеждения и черты характера проявлялись в крайней степени. Истинный парадокс (которых полно у нас в голове) заключается в том, что, когда приводишь людям больше разумных доводов неверности их убеждений, они все сильнее настаивают на своей точке зрения, демонстрируют уже скорее преданность взглядам, чем какие-то достоверные аргументы. Мы регулярно наблюдаем это на примере «дискуссии» об изменении климата. Обратите внимание, что BBC и другие солидные новостные агентства должны предоставлять одинаковое количество времени представителям обеих сторон в дебатах, но это совсем не означает, что обе стороны получают одинаковую поддержку своих взглядов.

Другая реакция на жизнь за границей — более свободная от предрассудков — заключается в том, чтобы принять (разумные и позитивные, конструктивные) убеждения другой культуры. Последствием становится поле возможностей большего размера, а следовательно, по определению, и увеличенная степень свободы (то есть разнообразное как в математическом, так и в метафорическом смыслах). Я с огромным удовольствием наблюдал, как другие преодолевают подобные различия: эффект был невероятный. Когда я работал в Университетском колледже Лондона, одна из моих студенток была из Израиля. Из этой страны приехали немало человек, с которыми я имею честь дружить (наряду с друзьями из Шотландии, Англии, Чили, США и других стран). Прожив до 22 лет в Израиле, она фактически никогда не общалась с жителями Палестины, разве что поверхностно. Мне — постороннему человеку, черпающему информацию о других государствах из общих источников, — было трудно в это поверить, но все обстояло именно так. Когда студентка переехала в Лондон, ей, естественно, нужно было где-то жить. Так получилось, что квартира, в которой она сняла комнату, располагалась на том краю города, где обитает особенно много палестинцев. Они есть и в Израиле, но эта студентка только в Лондоне столкнулась с их убеждениями. Так она пересмотрела понятие «дома» и, когда вернулась, смогла по-другому взглянуть и на Израиль, и на его жителей, и — что гораздо важнее — на себя. В каком-то смысле мультикультурализм — положительный признак, он крайне необходим в любом мегаполисе, где сильны желания развивать нововведения, обусловливаемые определенным образом жизни. К тому же разнообразие значимо не только само по себе: вес приобретает та среда нововведений, которой оно свойственно… подробнее об этом я расскажу позже. Общение с представителями различных культур усиливает не только сопереживание, но и творческие способности.