Преломление. Наука видеть иначе - [21]
Планируя изучить пластичность мозга, я взял клетки и из коры, и из таламуса. Я обнаружил, что на ранней стадии развития клетки могут выживать по отдельности, потому что отношения между этими двумя областями еще прочно не устоялись и не стали важными… клетки еще не узнали друг друга. Так было потому, что они на самом деле еще не сформировали общие связи. Но позже, по ходу развития, когда я отделял от них клетки уже после соединения, это повлекло за собой «разбитые сердца»: по отдельности и клетки коры, и клетки таламуса увяли и погибли.
С ранней стадии развития до поздней клетки коры и таламуса приспосабливались: по сути, «влюбились» друг в друга и уже не могли жить поодиночке (как и многие пары в обычной жизни: у одних отношения серьезные, у других — нет). Гораздо интереснее, что эта созависимость начинается ровно в тот момент, когда они образуют связи. И когда я брал клетки таламуса за три дня до их «встречи» с клетками коры и держал по отдельности, через три дня они начинали умирать, пока я не начал добавлять стимуляторы роста, которые выделяются из коры, — вещества, необходимые для роста клеток. Другими словами, их «любовь» была предопределена. Это означает, что такие отношения меняются в процессе развития, и эти два отдела мозга становятся зависимыми друг от друга и сживаются. Каждый полагается на другого, чтобы получить по максимуму факторов роста. Итак, если работа Первса показала, что нервно-мышечное соединение — это «сваха», простая и надежная, то отношения коры головного мозга и таламуса на нейронном уровне — пример всепоглощающей любви, где одна сторона не может существовать без другой [22].
Теперь мы знаем, что есть следующие временны́е рамки неврологической адаптации: краткосрочные (обучение), средние (развитие) и долгосрочные (эволюция). Все три периода предоставляют возможности для приспособления органов восприятия посредством формирования и изменения сети, определяющей поведение. Это основной принцип, и он объединяет все три периода, открывая возможность видеть мир иначе: разум начинает соответствовать окружающей среде!
Экология — не что иное, как организация взаимосвязей между живыми существами и пространством, в котором они существуют. Это способ описания окружающей среды, который лучше передает подвижную неразрывно связанную природу находящихся в ней вещей. Наша экология определяет, как мы приспосабливаемся к окружающему миру и при этом меняемся (адаптивность означает, что мозг меняется физически). Из этого следует логическое заключение: наша экология на самом деле формирует наш мозг (и измененный мозг приводит к трансформациям поведения, которое, в свою очередь, организует окружающую среду). Методом проб и ошибок она создает эмпирическую историю событий, которая строит функциональную архитектуру мозговой ткани, а нервная ткань образует среду вокруг себя посредством физического взаимодействия с телом. Вы и ваши ощущения — прямое физиологическое воплощение прошлых смыслов, которые вы восприняли, а ваше прошлое — это в значительной степени взаимодействие с окружающей средой и, следовательно, оно определяет вашу экологию. Точно это происходит благодаря… а не вопреки… факту, что вы не видите реальность, которую можете так плавно менять и к которой умеете приспосабливаться. Только подумайте: чтобы иметь возможность адаптироваться, совершенно необходимо не видеть реальность.
Поскольку ваш мозг постоянно занят получением бессмысленной информации, ее интерпретация означает, что ваш нейронный процесс — всегда действующий инструмент взаимодействия. Это объясняет чудесную пластичную, изменчивую и способную к развитию природу вашего мышления.
Итак: измените окружающую среду, и вы измените мозг.
Это одновременно и проявление, и важность взаимодействия с миром.
Только не трансформируйте его чересчур, потому что, с точки зрения эволюции и естественного отбора, слишком много неизвестности ведет к невозможности как следует приспособиться, а это плохо. Измениться слишком — относительное понятие: что для новичка «слишком», то может почти ничего не значить для опытного участника. Подумайте о разнице: что такое пробежать километр для человека, привыкшего к сидячему образу жизни, и для тренированного спортсмена. В зависимости от тела и разума два объективно одинаковых опыта на деле оказываются абсолютно разными. Понять, где вы находитесь, и определить, насколько конкретно нужно меняться именно вам, — одна из самых сложных задач, с которыми мы сталкиваемся. Позже мы коснемся ее в этой книге.
Чтобы научиться отклоняться от нормы, используя новые методы, необходимо принять удивительную неразбериху проб и ошибок, и бóльшая часть этого взаимодействия берет начало из трудностей, с которыми вы сталкиваетесь в окружении. Каждое великое движение мастера — это определенно… движение, означающее сильно побудительный контекст, наполненный возрастающими трудностями и свободными экспериментами, которые всё двигают вперед. То же самое верно для технологии. Гаджеты и приложения объединяют и расширяют виртуальный и физический миры, создают из них новый и целостный. Но и те и другие в наше время меняются стремительно, почти ежедневно. Это происходит из-за огромной, подчас несущейся на полной скорости культуры (читайте: социальной среды) вовлеченности, которая определяет работу технологий и кластеров стартапов. За каждым успехом стоят эпические истории проб и ошибок, аналогично и для каждой ситуации с провальным концом. (Но о раскрученном в нашей культуре идоле «провала» позже.) Центральное значение взаимодействия как средства (или способа) видеть иначе выходит за пределы рассказов о триумфе в искусстве и коммерции. Это также подтверждено нейрофизиологией.
