Прекрасный желтый Дунай - [3]

В том, что присутствующие поддержали председателя Миклеско, не стоит и сомневаться. Бутылки опрокинулись в стаканы, стаканы — в глотки с такой же легкостью, с какой воды великой реки и ее притоков протекают между пятью тысячами километров берегов![12]

И мы бы поставили здесь точку, если бы председательское выступление завершилось этим тостом. Однако — и сие не должно никого удивлять — за ним последовали и другие — по причине также вполне объяснимой.

Итак, председатель выпрямился во весь рост, секретарь и казначей встали со своих мест. В правой руке каждый держал кубок, полный крепкого немецкого шампанского, а левую — прижимал к сердцу. Затем голосом, чьи раскаты всё усиливались, Миклеско, окинув взглядом присутствующих, изрек:

— Я пью за общество «Дунайская удочка».

Присутствующие встали и поднесли бокалы к губам. Одни взгромоздились на скамейки, другие поднялись на столы в единодушной поддержке господина Миклеско.

Председатель, опустошив свой кубок, наполнил его из неисчерпаемого кувшина, стоявшего перед заседателями, и вновь загрохотал:

— За разные народы:[13] за баденцев, вюртембержцев, баварцев, австрийцев, венгров, сербов, валахов, молдаван и болгар из общества «Дунайская удочка»!

И болгары, бессарабы, молдаване, валахи, сербы, венгры, австрийцы, баварцы, вюртембержцы, баденцы ответили ему как один человек и осушили содержимое своих кубков.

Наконец председатель заявил, что хотел бы выпить за здоровье каждого члена «Дунайской удочки». Но, поскольку их число достигло двухсот семидесяти трех, вынужден ограничить себя и объединить свои чувства в одну общую здравицу.

Несмотря на это ограничение, в ответ раздалось тысячекратное «ура!», которое продлилось до полной потери голоса у кричавших.

Этот, второй по счету, номер церемонии последовал сразу за первым, включавшим застольные экзерсисы.

Третий номер должен был заключаться в провозглашении лауреатов состязания в Зигмарингене.

Как мы прекрасно помним, рыболовов оценивали по двум различным номинациям, и, соответственно, призы, также различные, были приготовлены для каждой из них.

Первые предназначались тем рыцарям удилища, которые за отведенное время выловили наибольшее количество рыбы. Вторые — тем, кто стал обладателем самых крупных экземпляров. Могло, однако, произойти и так, что кому-то достанется двойная победа.

Каждый присутствующий, естественно, находился в тревожном ожидании, ибо, как уже говорилось, жюри хранило результаты в секрете. Но настал момент, когда тайное должно было наконец стать явным.

Председатель Миклеско взял официальный документ — список лауреатов в двух номинациях.

В соответствии с традицией, не идущей вразрез с уставом общества, первыми оглашались лауреаты, занявшие более низкие места. Таким образом интерес возрастал по мере чтения списка, присутствующие даже заключали пари по поводу тех или иных имен. Вполне вероятно, по крайней мере в Америке, что эти пари достигли бы огромных сумм, как если бы речь шла о выборах президента Соединенных Штатов.

Победители выходили к эстраде, председатель целовал их в обе щеки и к поцелуям добавлял диплом и денежную премию, чей размер определялся завоеванным местом.

Рыба, после пересчета собранная в садки, оказалась типичной для Дуная: колюшка, плотва, пескарь, камбала, окунь, линь, щука, голавль и прочие. Валахи, венгры, баденцы, вюртембержцы фигурировали в списке тех, кто получил небольшие призы. Хотя жюри действовала абсолютно честно и никто не мог упрекнуть его в пристрастности или несправедливости, тем не менее возникли некоторые разногласия. Так, по поводу третьего места, которое поделили молдаванин и серб, выловившие одинаковое количество рыбы, разгорелся ожесточенный спор, восстановивший двух лауреатов друг против друга. Они были соседями на рыбалке, концы их удочек и поплавки перепутались. И каждый настаивал на том, что жюри засчитало другому вытащенную им рыбу. Серб утверждал, что в его активе тридцать семь рыб, а не тридцать пять, молдаванин заявлял обратное.

Напрасные усилия: по существующим правилам жюри не принимало никаких протестов подобного рода. Вердикты его являлись окончательными и считались законными и справедливыми. Раз решено, что два участника поделили одно место, то сербу и молдаванину нечего и спорить.

Тем не менее ни тот, ни другой не соглашались уступить и после взаимных обвинений перешли к оскорблениям, а после оскорблений — к драке. Председатель Миклеско оказался вынужденным вмешаться и прибегнуть к помощи своих заседателей. Мало того, молдаване — члены общества — взяли сторону молдаванина, а сербы встали на защиту серба, вследствие чего произошла достойная сожаления баталия, которая с немалым трудом была остановлена. Правду сказать, когда на карту поставлено самолюбие, от этих рыболовов-любителей — таких спокойных и уравновешенных, не склонных к насилию — всего можно ожидать!

Когда порядок восстановили, оглашение лауреатов продолжилось, и, поскольку больше не оказалось никого, кто поделил бы одно место, никакой инцидент не нарушил хода церемонии.

Второй приз достался немцу по фамилии Вебер, поймавшему семьдесят семь рыбин различных пород, и это имя было встречено бурными аплодисментами. Вебера все хорошо знали, много раз он занимал высокие места на предыдущих состязаниях, и, возможно, некоторые даже удивились, что не он получил первый приз за количество пойманной рыбы.