Прекрасный вид - [12]

МЭРИ-ЛУ. По-моему, ты не в лучшей форме.

НИК. А в какой я должен быть? Нашлась умная. Я в форме! В хорошей! Не пребываю! Психиатр странствующий. Мама Тереза, Красный крест, сестра милосердия обтирает кровавый пот с гордого чела борца за свободу. Мерилин Монро на броненосце "Потемкин". Коронный номер циркачки: вынуть из груди шута цветную капусту и вложить взамен сердце льва. О, fuck! (Хватает бутылку, выпивает вино до дна и заканчивает -- неожиданно трезво.) Ты права, я не в лучшей форме.

МЭРИ-ЛУ. Почему ты не уезжаешь?

НИК. Куда?

МЭРИ-ЛУ. Куда угодно. В Индию, Камбоджу, Австралию... Как можно дальше от... Как это произносится?

НИК. Народни Збрско.

МЭРИ-ЛУ. ...От Народни Зыбрыско.

НИК. Для меня "дальше" уже не существует.

МЭРИ-ЛУ. Где-нибудь найдется.

НИК. Только не для меня. Наступает момент, когда человеку больше не хочется убегать. Когда он уже сыт по горло.

МЭРИ-ЛУ. И что он тогда делает?

НИК. Лежит на кровати, пялится в потолок и ждет.

МЭРИ-ЛУ. Чего?

НИК. Когда найдут.

МЭРИ-ЛУ. Но ведь тогда его убьют!

НИК. Верно, но пока ему незачем убегать.

МЭРИ-ЛУ. Он хочет умереть?

НИК. Да ты что, он жить хочет.

МЭРИ-ЛУ. Это какой-то парадокс.

НИК. Это-то и позволяет надеяться.

Пауза.

С пристани доносится звук корабельной сирены.

МЭРИ-ЛУ. Мне, наверное, уже пора идти?

НИК. Это был первый гудок. Будет еще второй и третий.

МЭРИ-ЛУ. Почему ты мне все это рассказал?

НИК. Мне казалось, тебе было интересно.

МЭРИ-ЛУ. Тебе не следовало этого делать.

НИК. Три года одиночества. Я должен был с кем-нибудь поделиться.

МЭРИ-ЛУ. ...И ты не боишься, что...

НИК. ...Что теперь ты знаешь обо мне все? Нет, не боюсь.

МЭРИ-ЛУ. Испытываешь ко мне доверие?

НИК. Я бы это иначе сформулировал.

МЭРИ-ЛУ. Не доверяешь мне, но не боишься.

НИК. Вот именно. Хоть ты и не ответила, работаешь ли на Интерпол.

МЭРИ-ЛУ. А если работаю?

НИК. Не работаешь. Интерпол вычеркнул меня из списка живых. Если тебя сюда и прислали, то не Интерпол.

МЭРИ-ЛУ. Думаешь, кто-то другой?

НИК. Есть только две возможности. Первая: ты туристка, случайно выслушавшая мою исповедь, и тогда мне нечего опасаться. Вот если бы ты была одинокой женщиной, жаждущей острых ощущений, - каких угодно, лишь бы в твоей жизни что-то происходило, - о! вот это другое дело. В таком случае даже наш с тобой гипотетический роман мог быть для меня опасен, потому что для тебя если бы вдруг, по каким-то своим женским причинам, ты надумала меня шантажировать - он стал бы подарком судьбы. Но -- ты не одинокая женщина. На пристани тебя поджидает ревнивый муж и в том, что касается сильных переживаний, ты всегда можешь на него рассчитывать. Впрочем, кто знает, возможно, его ревность оправданна. Ты слишком привлекательна, чтобы у него не возникало поводов для ревности. Из сказанного явствует, что в смысле развлечений ты можешь рассчитывать не на одного только мужа. Скорее, у тебя их столько, что ты сама не знаешь, что с ними делать.

МЭРИ-ЛУ. Знаю.

НИК. Догадываюсь.

МЭРИ-ЛУ. ...И заблуждаешься. Я произвожу селекцию.

НИК. Если учесть количество кандидатур, тоже, должно быть, хлопотное занятие.

МЭРИ-ЛУ. Нисколько. Сейчас я объясню, почему.

НИК. Не будем отвлекаться. Остается еще вторая возможность.

МЭРИ-ЛУ (иронически, явно задетая нежеланием Ника отвлечься). Любопытно узнать, какая.

НИК. А та, что эта самая твоя подруга вовсе не захватывала самолет "Люфтганзы" и, тем более, ее не судили в Мюнхене, хоть я и могу поверить, что она тренировалась в Бейруте, правда, не на том факультете, где обучался я. Во всяком случае, она сейчас не сидит в тюрьме, поскольку не была под судом, так как не захватывала самолета. Зато вполне возможно, что в данный момент она занята совершенно другим делом. Хочешь знать, каким?

МЭРИ-ЛУ. Разумеется, хочу, ведь она была моей подругой.

НИК. Она находится в Народним Збрско и осматривает музей.

МЭРИ-ЛУ. Вот как? Что же из этого следует?

НИК. Что ты, скорее всего, опоздаешь на корабль.

МЭРИ-ЛУ. Потому что у меня нет часов?

НИК. Потому что я тебя убью.

МЭРИ-ЛУ (смеется). Скорее всего, ты не успеешь.

НИК. Отчего же? У меня есть время.

МЭРИ-ЛУ. Оттого, что я тебя опережу. Неужели ты допускаешь, что сюда могут прислать кого-то менее проворного, чем ты? Тебя же знают. Нет, Ник, я знаю, в чем ты меня подозреваешь, но не знаю, на каком основании. А паранойя -- не основание.

НИК. Тот человек на пристани мне известен.

МЭРИ-ЛУ. Ты знаешь моего мужа?

НИК. Не отклоняйся от темы. Не только антитеррористы располагали нашими картотеками. У нас тоже были картотеки антитеррористов.

МЭРИ-ЛУ. И мой муж-антитеррорист подмигнул тебе с расстояния в пятьсот метров, чтобы предупредить, что его жена-террористка, то есть, в некотором смысле, твоя коллега, зашла в музей. Ник, ты и впрямь несколько утратил форму.

НИК. Он не мог мне подмигнуть, поскольку не знает меня, хоть я его знаю. Именно для того я три года назад и подорвался на мине, чтобы мое досье, благодаря которому он меня знал, стало бесполезным. С тех пор, как я взлетел на воздух, я изменился до неузнаваемости.

МЭРИ-ЛУ. В таком случае он подмигнул незнакомцу. Ник, ты еще в худшей форме, чем я предполагала.