Прекрасный старый мир - [14]

— Ладно, только вот что, — сказал я, прихватив не загвазданную простынь. — Отец на мобиле же меня повезёт, а я ведь всё замараю. Умыться и переодеться мне же никто не даст? — вопросительно уставился я на старшего брата.

— Не даст, тут ты прав, — слегка улыбнулся он.

А по дороге к каретной думал. В то, что это не Эфихос, я верю, он избалованный, но в целом нормальный парень, родных, в принципе, любящий. И вообще, подозреваю, сей кроворазлив был носовым, а связан скорее всего со стрессом. Хотя рвать на себе рубаху и убеждать в этом родных не буду. Бес знает, мало ли и прочее, так что к лекарю съездить не помешает.

В каретной, за рулём мобиля уже сидел Володимир, нервно барабанящий по рулевому колесу. От известных Олегу авто этот образец местной технологии отличался разве что местом водителя - в центре, слегка вынесенное вперёд и вверх относительно боковых мест переднего ряда. Второй же ряд, на которой меня поместили, был натуральным диваном, четырёхместным.

А в остальном — лимузин годов шестидесятых, в целом — зализанный, но с хищной, угловатой “мордой”. Четыре колеса, как и положено.

Володимир хмыкнул на кинутый на задний диван простынь, и осведомился:

— Как себя чувствуешь?

— Вроде как неплохо, — ответствовал я. — Может, я сам до лекаря доберусь?

— Сиди уже, добиральщик, — беззлобно фыркнул отец, выруливая из каретной.

А через четверть часа мобиль зарулил в обширный двор трехэтажного обширного особняка, лечильни или больницы. Централизованных лечебных заведений Полис, в силу обширности и свободы застройки не имел, за исключения палат Академии, так что вот такие особняки, обслуживающие районы, и были центрами медицины, поликлиники и больницы в одном флаконе.

Пристально вглядывающийся в меня Володимир убедился, что скоропостижно падать оземь я не намереваюсь, и направился в приёмный покой, где обменявшись вполголоса несколькими фразами со служителем, протянул ему немалую купюру.

Что меня, признаться, удивило: мздоимство было как бы сказать… тягчайшим преступлением, не менее страшным, согласно законам Полиса, нежели убийство. Однако, взирающий на мою изумлённую физиономию отец пояснил:

— К терапефту отправимся, Орм. Ты и одарённым стал, да и экзамен, да и бес знает, что с тобой, — нахмурился он.

— Это не Эфихос… — начал было я, но был перебит.

— Вот терапефт и скажет, — сухо отрезал отец.

Тут крылось некоторое привилегированное положение одаренных: в лечильнях Полиса они были “вольнонаёмными” высокооплачиваемыми специалистами. То есть, ежели бы отец не заплатил, то меня осмотрел бы обычный медик, взял бы, при нужде, анализы. И только тогда, если бы диагноз требовал, направил бы меня к терапефту. И тогда бы Полис оплатил бы специалиста.

А вот для “торопыг” вроде тех, каковыми мы были сейчас, была возможность “попасть к самому главному”, но за денежку немалую.

Хм, не позавидуешь Володимиру, с сочувствием глянул я на отца. Само подозрение в том, что один его отпрыск покусился на жизнь другого, чертовски неприятно. Впрочем, тут я ему ничем не помогу, кроме явки к терапефту, к которому и направляюсь.

Наконец, мы проникли в кабинет терапефта, которым оказался дядька лет сорока, сухощавый, с острым взглядом и холодными лапами. Последнее я ощутил своей тушей, которую он, предварительно разоблачив при моей скромной помощи, пальпировал. Отец тем временем описывал картину, представшую их взору, а на “литрах крови” фыркнул уже я.

— Находите это забавным, молодой человек? — полюбопытствовал лечила.

— Не совсем, но во мне литра три… — начал я.

— В вас почти шесть, — поставил терапефт диагноз. — И могу сказать, что потерю литра вы переживёте без особых потерь, что, собственно, и сделали. Так что слова вашего батюшки преувеличение лишь в малой степени. Как же вы себя, любезный, довели до такого состояния? — вопросил он, взирая мне в глаза и нежно придерживая за складку на животе.

— Эм-м-м… — несколько смутился я. — Углубился в науку, не уделял должного внимания гимнастике.

— Зря, — веско сказал терапефт. — Истинное совершенство человека — в гармонии тела и духа, — веско процитировал он.

— Здоровый дух в здоровом теле — редкая удача, — продолжил я марафон цитат, фамильно “выпустив колючки”.

— Ну так будьте удачливы, молодой человек, — добродушно ухмыльнулся терапефт.

— Что с ним, господин терапефт? — прервал наш диспут Володимир.

— С юношей всё в порядке, уважаемый. Сегодня же экзаменационные испытания гимназиума, — разговорился терапефт. — Знали бы вы, сколько молодых людей и девиц прибывают в лечильни сегодня, — аж закатил он глаза.

— То есть, потоки крови — это экзамен?! — набычился Володимир.

— Хм, нет, я не полно ответил. У юноши излишний вес. И отсутствие должных мышц, — безжалостно констатировал терапефт. — Переживания от экзаменационного испытания, да и скушали вы ещё что-то чрезмерно? — уставился он на меня.

— Сладости, — признал я. — Для работы мозга.

— Похвально, что сие знаете, печально что забываете: мозг обрамляет тело, — констатировал лекарь. — У юноши был скачок кровяного давления из-за переживаний и негодящей пищи в чрезмерном количестве. А поелику организм, невзирая на небрежение, здоров, то на сей скачок он отреагировал безопаснейшим для жизни образом, — заключил терапефт.