Прекрасные господа из Буа-Доре - [161]

Что касается Адамаса, то все в городе отмечали его надменный вид и презрение ко всем, кроме господина маркиза и господина графа де Буа-Доре. Аристандр был очень доволен, убив множество пьемонтцев, но ему хотелось убить побольше испанцев. Клиндор также показал себя неплохо, сначала он был несколько испуган, но потом справился с собой.

А Марио не покидала тревога. Он, всегда презиравший пустые предсказания, прошедший через огонь, ни о чем таком не думая, чувствовал, что слабеет перед глупой угрозой Пилар; она вновь и вновь являлась ему в грезах, словно некий дух зла, превратившийся в невидимого и неуловимого врага. Ему уже довелось узнать, что самые слабые, но самые упорные в ненависти противники могут стать самыми опасными. Он постоянно вспоминал Лориану, ему казалось, что ей грозит смертельная опасность. Свои страхи он принимал за предчувствия.

Однажды утром он вернулся в Шомон, сказав, что решил прогуляться. Напрасно расспрашивал он всех о маленькой цыганке. Он добрался и до горы Женевр и узнал, что там утром 3 марта было обнаружено тело женщины. Сначала думали, что она замерзла, но ее губы и щеки были словно обожжены, будто бы она неожиданно проглотила какой-то яд. Крестьяне, сообщившие это Марио, предложили ему посмотреть труп. Его пока зарыли в снегу, так как земля в этих местах сильно промерзла и ее трудно было долбить.

Марио тут же убедился, что перед ним труп Беллинды. Итак, Пилар не солгала. Она избавилась от своей спутницы, она могла тем же способом избавиться и от соперницы.

Марио поспешил вернуться в Сузу и рассказал обо всем отцу.

— Отпустите меня в Бриант, — попросил он. — Если кампания продолжится, ждите меня здесь. Если же мир подписан окончательно, а это будет известно через несколько дней, вы приедете ко мне, не торопясь, чтобы вам не устать. Один я могу ехать быстрее, во всяком случае достаточно быстро, чтобы обогнать эту ненавистную девчонку, ведь у нее нет ни средств, ни сил, чтобы ехать почтовыми каретами.

Маркиз согласился. Марио тотчас же отдал распоряжения Клиндору, наметив отъезд на следующее утро.

Вечером с предосторожностями явился господин Пулен. Он был доволен и в то же время имел таинственный вид.

— Господин маркиз, — сказал он, оставшись наедине с Буа-Доре и с Марио, я уже и так обязан вам многим, а теперь я обязан своей удачей вашему милому сыну. Ценное послание, переданное мной гонцу и которое удалось спасти Марио, обеспечило мне менее опасную и более важную должность в окружении отца Жозефа, а это значит, и в окружении кардинала.

Я хочу отплатить вам и сообщить, что ваше единственное честолюбивое желание удовлетворено. Король ратифицировал ваши права на маркизат Буа-Доре при условии, что вы выстроите на ваших землях дом, которому дадите это имя. Оно, по королевской грамоте, будет передаваться вашим наследникам и потомкам. Его Преосвященство надеется, что, если военные действия будут продолжаться, вы останетесь на войне, и в первую же свободную минуту господин кардинал пошлет за вами, чтобы лично поблагодарить за великое мужество и преданность «старика» и «ребенка»: простите, но это его собственные слова. Господин кардинал отметил вас обоих и поинтересовался, как вас зовут. Особенно он отметил вас, господин граф, за то, что вы просили о единственной награде — участии в битвах.

Я, персона незначительная, имел счастье лично предстать перед ним и рассказать о превратностях моей судьбы и вашей, не преминув упомянуть, что в одиннадцать лет вы собственной рукой поразили убийцу вашего отца, затем я напомнил ему, что этому же юноше, столь же разумному, сколь и храброму, он обязан получением доброго и нужного известия. Вы встали на хорошую дорогу, господин Марио. Я мало что могу, но всеми силами готов поспособствовать вам на этом пути, если представится случай.

Несмотря на то, что маркиз горел желанием представить сына кардиналу, Марио не захотел дожидаться обещанной встречи.

Он горячо поблагодарил аббата Пулена (тот вполголоса с улыбкой сказал, что теперь его уже можно так именовать). Марио был очень рад за своего отца и за Адамаса, счастливых обретением титула. Затем он бросился на постель, проспал несколько часов, еще раз расцеловал старых друзей и на рассвете выехал в сторону Франции.

Марио хотел бы лететь на крыльях, но пришлось ехать на перекладных. В битве при Сузе его ранили, но он скрыл это, и силы ему изменили — рана воспалилась, началась лихорадка, и по приезде в Гренобль он серьезно заболел и слег. Перепуганный Клиндор обнаружил, что Марио бредит.

Бедный паж побежал за врачом. С лекарем не повезло, он лишь ухудшил своим лечением состояние. Марио стало совсем плохо. Его нетерпение и огорчение от того, что он тут застрял, усугубили дело. Клиндор решил послать письмо маркизу, но, совершенно потеряв голову, он отправил нарочного в Ниццу, а не в Сузу.

Однажды вечером, когда Клиндор совсем отчаялся и плакал на лестнице рядом с комнатой, где лежал обессиленный Марио, пажу показалось, что больной говорит сам с собой, и он бросился в комнату.

Марио был не один: худенькая фигурка склонилась над ним, словно расспрашивая его.