Прекрасное в жизни и в искусстве - [15]

Более важно для красоты искусства выражение в художественном произведении эстетического идеала художника. Именно благодаря тому, что этот идеал живет в душе художника в момент создания им своего произведения и самим фактом этого создания художник борется за осуществление своего идеала, искусство пробуждает представления о прекрасном в сознании воспринимающих его людей, зовет к нему, учит видеть красоту действительности и бороться за нее. Поэтому и само оно выступает как прекрасное явление, независимо от эстетического качества изображаемого предмета.

И все-таки выражение эстетического идеала хотя и необходимое, но еще не достаточное условие красоты самого искусства. Идеал выражается и в художественно слабых произведениях хотя и частично, неполно, ущербно. Для подлинной красоты искусства необходимо, следовательно, чтобы этот идеал был выражен в совершенной художественной форме, чтобы вся чувственно-конкретная сторона искусства выступала в ее идеальном содержательном значений, как раскрытие сущности человека.

Искусство подлинно прекрасно лишь тогда, когда прекрасно не только его содержание, но и воплощающая его форма и когда эта прекрасная форма вполне соответствует воплощаемому ею прекрасному содержанию. Иначе говоря, одним из факторов прекрасного в искусстве является то обстоятельство, что художественная форма подчинена выражению прекрасного содержания.

Так как ведя речь об эстетических идеалах, находящих выражение в искусстве, мы имели в виду объективно-истинные идеалы, соответствующие прогрессивному развитию общества и порожденные его задачами, то можно также сказать, что с точки зрения советской эстетики прекрасно то искусство, которое в совершенной художественной форме, глубоко и правдиво отражает сущность явлений действительности в их эстетическом своеобразии с позиций передовых, народных эстетических идеалов.

Для ряда направлений буржуазного искусства эпохи империализма характерно разложение представлений о прекрасном, эстетизация объективно безобразного и отвратительного, т.е. стремление представить его в качестве прекрасного. Мы знаем, что безобразное и низменное могут выступать в реалистическом искусстве только в качестве объекта осуждения и преодоления, но не любования и восхищения. Эстетизация безобразного, отвратительного является в современном упадочном буржуазном искусстве средством утверждения пороков капитализма, уродующего и коверкающего прекрасное в общественной жизни.

Если реалистическое искусство в силу наличия в нем высоких эстетических идеалов прекрасно изображало не только прекрасные, но и безобразные явления, при этом отнюдь не эстетизируя, а осуждая их, то декадентское искусство, стремясь к эстетизации безобразного, пытается и прекрасное сделать в искусстве безобразным. Вспомним, например, мертвенность пейзажей Сезанна или отталкивающие картины кубистов, в которых уродуются прекрасные формы предметного мира. А это ведет к распаду реалистической формы, достигшему своего апогея в современном сюрреализме и абстракционизме.

Жизненно правдивое искусство, говорит наша эстетика, прекрасно не только благодаря своему содержанию, но и благодаря своей форме. Призванное служить утверждению прекрасного в действительности и воспитанию в людях чувства красоты, искусство всю систему своих выразительных средств черпает из проявлений красоты в самой действительности.

Законы и нормы художественного языка вырабатывались в реалистическом искусстве в процессе воплощения в художественной форме правдивого содержания искусства. Они поэтому обладают некоторой красотой даже сами по себе, будучи абстрагированы от конкретных произведений искусства (как, например, могут быть красивые или некрасивые гармонические последовательности в музыке, архитектурные формы, цветосочетания в живописи и т.д.). Художественная форма, построенная с учетом этих закономерностей, до известного предела будет красивой именно как форма, даже независимо от воплощаемого ею содержания (и в этом одно из проявлений ее относительной самостоятельности). Красота формы — одно из непременных, необходимых условий подлинного искусства. В настоящем искусстве форма никогда не может быть безобразной, нарушающей законы и нормы художественного языка.

В то же время необходимо учитывать, что эта абстрактная красота формы самостоятельна лишь до известных пределов, что главным источником красоты формы является красота художественного содержания. Красота формы словно оживает в своей выразительности, когда она становится содержательной, когда именно через эту красоту в ней раскрывается большой идейно-эстетический, внутренний смысл художественного произведения. Когда же красивая форма прикрывает пустое или даже безобразное содержание, эта красота является чисто внешней, мертвой, окостенелой. Но такое противоречие между содержанием и формой может иметь место в очень ограниченных рамках. Когда содержание целиком выхолащивается из художественного произведения или становится антиэстетическим и реакционным, форма разрушается и теряет свою даже чисто внешнюю красоту.

Формалистическая эстетика нередко выступает под флагом борьбы за красоту художественной формы. Примером может служить известная книга Э.Ганслика «О музыкально-прекрасном», где немало говорится о красоте музыкальной формы, строящейся по специфически музыкальным законам. Но музыкальная форма понимается Э.Гансликом как нечто совершенно бессодержательное, более того, она отождествляется с самим содержанием музыки. Очевидно, что при таком понимании формы красота ее сводится к чисто внешней, абстрактной красивости. Практически же даже в этом смысле слова она недостижима в искусстве, лишенном всякого содержания.