Прекрасное безумие - [36]

Наш разговор.

Его.

— Я отведу тебя в гостиную, — говорит он.

— Не нужно, Келлан.

Игнорируя мой слабый протест, он поднимает меня со стула и ведет внутрь, останавливаясь только, когда мы доходим до дивана. Медленно, он меня подводит, устраивает несколько подушек за моей спиной, а затем обертывает вокруг меня одеяло — движение настолько интимное, что мне неудобно.

Мне не нравится, что парень заботится обо мне, потому что я боюсь, что в один момент, в будущем, я невольно ослаблю свою бдительность, а его все еще будет в силе. Как и любой другой человек, отказом он не согласен со мной.

Невообразимая внешность Келлана не является реальной опасностью для моего внутреннего равновесия. Это все те мелочи, которые он, кажется, делает, и не делает из этого ничего страшного. Например, ехать домой со мной, и убедиться, что я не отморозила свою задницу.

Был там. Сделал это. Больше никогда.

Как и он, у меня есть собственный эмоциональный багаж. Как и он, я не хочу повторять попытку.

— Я принесу тебе что-нибудь выпить, — говорит Келлан и выходит из гостиной, наконец оставляя мне достаточно места, чтобы дышать.

В его отсутствие я расслабляюсь на подушках. Солнце течет сквозь открытые занавески, купая красное дерево в оранжевом свечении.

В этой комнате что-то странное. Она слишком мужественная, слишком грубая. Но есть и нежность. Я решила, что это декор. Нежное женское прикосновение в виде тонкой рамы для картин и пустой стеклянной вазы.

Он жил с кем-то. Этот человек уже ушел.

Мой взгляд невольно упал на изображение белокурой женщины, которую обнаружила Мэнди.

Он сказал, что она его сестра. Он говорил правду? Я думаю о его лучшем друге, солдате. Каковы были шансы, что он был в отношениях с ней до ее смерти?

Он не сказал этого, но я чувствовала, как печаль исходит от него, ему было трудно разговаривать. Как только я проявила сожаление, он закрылся.

Его внезапная смена темы только подтвердила это.

— Извини, что это заняло так много времени, — Келлан ставит стакан на стол возле дивана.

Я не слышала, как он вошел, и поэтому он поймал меня врасплох. Мои мысли не могут быть написаны на моем лбу, и все же я чувствую, что он может видеть меня насквозь и догадается, что я пытаюсь понять его.

— Спасибо, — я хватаю теплый стакан, глядя на желтую жидкость.

— Это рислинг горячий тодди, — отвечает он на мой невысказанный вопрос. — Теплое белое вино с медом, лимоном и кардамоном. Это согреет тебя, — он указывает на мою лодыжку. — Она все еще болит?

Я качаю головой и обнаруживаю, что в какой-то момент пульсация, должно быть, прекратилась.

— Нет.

— Хорошо. Через несколько часов ты сможешь снова ходить.

— Я надеюсь, что это так. Я имею в виду, я не хочу навязываться.

— Не беспокойся об этом, — говорит Келлан и садится рядом со мной. — Как я уже сказал, мне нравится твоя компания. Это приятное изменение.

Я прячу лицо в своем напитке, заставляя себя делать медленные, размеренные глотки. На вкус приятный, сладкий и освежающий.

— Ты живешь здесь один? — я избегаю его взгляда, когда я задаю вопрос, боясь создать впечатление, что меня это волнует.

— Да, — небольшая пауза. — Ты живешь одна в Нью-Йорке?

Как и раньше, он избегает говорить о себе. Либо он любит односложные ответы, либо не хочет, чтобы я слишком много знала о нем. В любом случае, я нахожу его уклончивую природу грубой.

— Я этого не делаю, — я смотрю на него, не желая больше говорить. Если он хочет остаться окутанным тайной, тогда я тоже.

Уголки его губ дергаются.

— Я знаю. Мэнди сказала, что вы живете вместе с первого дня колледжа.

Я гримасничаю.

Что еще ускользнуло из ее большого рта?

— Она также сказала, что на следующей неделе ты занимаешь новую должность, и у тебя нет времени на отношения, — продолжает Келлан, похоже, наслаждаясь своим преимуществом.

— Я никогда не говорила, что у меня нет времени на отношения. Я просто этого не хочу.

Он кивает, будто знает, что я чувствую.

— В прошлом отношения были плохими?

Я глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Наконец, я качаю головой.

— Неа. На самом деле, нет.

Это ложь.

Кто-то причинил мне боль, но я не могу сказать ему это. Он не поймет, не тогда, когда я уверена, что он, вероятно, разбил тысячи сердец.

Его брови проявляют явный интерес.

— Не хочешь делиться?

Я снова качаю головой.

Я не буду раскрывать свое романтическое прошлое кому-то вроде него. Если я хочу освободить себя, тогда я послушаю песни Тейлор Свифт, чтобы лучше почувствовать все, что пошло не так в моей жизни.

— Я хороший слушатель, — Келлан наклоняется вперед, локти упираются в колени, как будто его физическая близость может подтвердить его слова.

Я нахмурилась от его внезапного интереса.

— Почему ты хочешь знать?

— Потому что мне нравится знать о моей конкуренции.

Простое утверждение. Именно так, кажется, он думает о конкуренции.

Я смеюсь.

— Я сомневаюсь, что Келлан Бойд знает, что такое конкуренция.

— Ты права. У меня обычно нет конкуренции.

Он колеблется, что дает мне возможность внимательно его рассмотреть, изо всех сил попытаться прочитать внезапную тень, пересекающую его черты. Его зеленый взгляд кажется темнее. Беспокойный. И решительный.