Прекрасная вдова - [38]

Я вспоминаю такое же лето. Уж минул год. Я сидела у раскрытого окна, вдыхала аромат ночного сада и ждала…

— Вы устали, — Конгриванс возвращает меня в реальность, — идите спать.

Он садится на диван рядом со мной. Как давно я не слышала такого мягкого обволакивающего голоса. Он остался далеко в моем прошлом, когда Элмхерст пытался ухаживать за мной. Как правило, это служило прелюдией к тому, чтобы увлечь меня в спальню. Что ж, меня не надо было долго упрашивать. Наверное, Конгриванс думает о том же. Или я ошибаюсь? В его голосе столько нежности! Могу ли я верить ему?

— Сейчас пойду.

— О чем вы думаете? Вы расстроены, и это тревожит меня.

— Когда умер Элмхерст, стояла такая же теплая летняя ночь.

Он кивает в ответ. Я благодарна ему; за это молчание. Наверное, теперь он знает обо мне все. Что ж, это неудивительно. Не сомневаюсь, что леди Оттеруэл посвятила его в подробности моей жизни. Представляю, что она наговорила ему! Он по-прежнему молчит, только берет мою руку и сжимает ее.

— Вы были абсолютно правы, — наконец произносит он.

Я теряюсь в догадках, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Я должен был объясниться с Линсли. Я обещаю поговорить с ним. Я верну вам доброе имя, Кэролайн.

— Вы очень добры, Конгриванс, но вряд ли вам удастся сделать это.

Я знаю, что говорю. Со мной вечно происходят какие-нибудь неприятности. Не одно, так другое. Во многом я виновата сама.

— И все же я поговорю с Линсли. — Он смотрит на наши переплетенные пальцы. — Наступит время, когда вопрос законности рождения Уилла… даже если отец искренне любит его, все равно встанет перед ним. Ему будет очень непросто.

— Вы говорите так, будто…

— Не сейчас. — Он встает с дивана. — Как-нибудь потом я расскажу вам…

Он помогает мне подняться. Неужели Конгриванс — незаконнорожденный? Я уже готова спросить его об этом, но он останавливает меня, коснувшись пальцем моих губ.

Держась за руки, словно маленькие дети, мы выходим из гостиной в холл. Лунный свет мягко разливается по дубовым половицам и лестнице. Мы медленно поднимаемся наверх.

Неужели все произойдет этой ночью? Ему хорошо известно, где находится моя комната. Впрочем, и я знаю, в какой комнате живет он. Мы останавливаемся. Не слышно ни звука — только наше дыхание.

Он поворачивается ко мне, подносит к губам мою руку и нежно целует пальцы. Я касаюсь его лица. Нежность переполняет меня. Нет, это не флирт, это что-то большее. Его доброта, его забота, его неожиданная откровенность так трогают меня! Пожалуй, я смогла бы полюбить его, доверить ему свои чувства и разделить его тревоги и сомнения.

Я готова пойти к нему… Дверь медленно отворяется, и на пороге с горящей свечой в руке появляется Бартон.

— Вели ему уйти на ночь, — шепчу я.

Глава 13 Мистер Николас Конгриванс

— Я был бы счастлив, Каро. Поверьте мне. Но… — Я вновь подношу к губам ее руку и нежно целую. — Спокойной ночи, любовь моя.

Я не могу понять, что заставило меня поступить так. Она была так искренна в своем порыве. Не знаю, что случилось со мной. Необъяснимая нежность к этой женщине переполняет меня. Что же это? Я просто не могу, не имею права воспользоваться ее минутной слабостью. С каких это пор благородство и такт стали иметь значение для меня? Никогда раньше я не испытывал ничего подобного.

Кажется, она не ожидала этого. Она растеряна, смущена, обескуражена, что-то бормочет в ответ и уходит.

Я поворачиваюсь и вхожу в комнату, отталкивая Бартона.

— Что ты все подсматриваешь и подслушиваешь?

Он ставит свечу на камин.

— Я не верю своим глазам, сэр.

— Иди к черту!

Снимаю сюртук и протягиваю ему, но он не двигается с места.

Пожимаю плечами и бросаю сюртук на кровать.

— Вы наконец добились, чего хотели. Она готова была отдаться вам на этой самой лестнице! Она…

— Довольно! Заткнись!

— Вы упустили свой шанс, сэр. Как та лошадь, которая не в силах взять препятствие. Вы похожи на рыбу, выброшенную на берег. Боюсь, теперь вам рассчитывать не на что.

— Бартон! Да заткнешься ты или нет?

— Она сделала из вас… евнуха, сэр.

— Пошел к дьяволу, Бартон!

Мы стоим друг против друга и готовы сцепиться в любую секунду. Он намного тяжелее меня, однако мой удар, несомненно, точнее. Он презрительно ухмыляется:

— Я дерусь только с настоящими мужиками, сэр.

— Вот и хорошо. Убирайся. Можешь считать, что ты уволен.

Я направляюсь к своему секретеру. То, что я собираюсь сделать сейчас, будет воспринято им как унижение. Что ж, поделом! Бросаю ему монету.

— Уверен, это больше, чем ты заработал.

Он стоит не шелохнувшись. Неудивительно. Бартон всегда отличался особым чувством собственного достоинства. Он кланяется и уходит. Черт, я сделал глупость.

Внезапно дверь вновь открывается. Неужели это Кэролайн? Нет, это вернулся Бартон. Он собирается просить у меня прощения?

Не глядя в мою сторону, он проходит в глубь комнаты, берет с подставки парик, прижимает его к груди и вновь уходит, прикрыв за собой дверь. Остаюсь в одиночестве, со своими мыслями. Одиночество как таковое меня не пугает. Меня пугают мои мысли.

Сегодня день премьеры. Уилл бродит по саду в полном одиночестве. Он выглядит очень грустным. Похоже, он не знает, как убить время до начала спектакля. Надо что-то придумать. Представление назначено на семь вечера. Затем нас ожидает бал, после чего зрителей и проголодавшихся актеров накормят.