Прекрасная пара - [38]

— Поверь, это не моих рук дело, Пол. Я даже не очень понимаю, как ты могла заподозрить меня.

По голосу было ясно — он очень обижен. Сейчас Полли и сама не понимала, как могла быть такой несправедливой к человеку, от которого не видела ничего, кроме заботы и добра.

— Прости. Я запаниковала и начала искать виноватых.

— Мы все ошибаемся, — сказал Лиэм.

— Значит, ты не держишь зла? — выдохнула Полли. — Спасибо. Это больше, чем я заслуживаю. Но кого было еще подозревать? Не Гарри же…

— Гарри. — Лиэм поджал губы. — И почему он не всплыл раньше? Все еще защищаешь его?

— Нет.

— Все еще любишь?

Полли отвела взгляд, чтобы Лиэм не догадался о ее чувствах. Ее сердце принадлежало ему, человеку, который совершал для нее чудеса.

— Нет.

— Тогда почему ты так уверена в нем?

— Я знаю его много лет.

— И он никогда не совершал поступков, которых ты от него не ожидала.

— Ты о том, что он ушел к другой накануне свадьбы? Это было неожиданно, ты прав. Но чего он добился бы, выложив прессе мою историю?

— А я бы чего добился?

— И ты ничего. Господи, как стыдно. Видно, я совсем не разбираюсь в людях. — Тяжело вздохнув, Полли сказала: — Утром меня уволили.

— Бедная моя. Это ужасно.

— Ведущие детских программ должны иметь кристально чистую репутацию, чего про меня не скажешь. Боюсь, меня попросят уйти из «Танцев».

— Ничего подобного. Даже не думай об этом — они не посмеют. Знаешь, пока ехал к тебе, все думал, что можно сделать. Нельзя допустить, чтобы ты дважды стала жертвой одной трагедии.

— Лиэм, у меня голова работает из рук вон плохо. Я не понимаю, к чему ты клонишь.

— Тот, кто разболтал все прессе, явно хотел загнать тебя в угол и растоптать. Вместо того чтобы позволить этому человеку торжествовать, ты обернешь ситуацию себе на пользу. Попробуй мыслить позитивно.

— Опять улыбаться?

— Нет. Ты можешь сама рассказать о том, что случилось. Обратиться к подросткам, которые попали в беду и не могут найти выход, как и ты много лет назад.

— Рассказать где? Как?

— В программе «Шаг за шагом».

Полли долго молчала, обдумывая предложение Лиэма. Идея обнажить душу перед всей страной приводила ее в ужас. Она столько лет прятала свои шрамы, стыдясь того, как низко однажды пала, не желая снова переживать кошмар!

С другой стороны, в предложении Лиэма был смысл. Возможно, ее рассказ удержит кого-то от отчаянного поступка. Кроме того, поддержка Лиэма придавала ей смелости, хотя Полли не понимала, как он смог простить ей обвинение в предательстве.

— Я готова.

— Наверное, стоит согласовать это с Шоной.

Полли немедленно набрала номер агента.

— Меня ждут в студии завтра утром, — растерянно сказала она. — А как же тренировка?

— Найдем время. Может, ты не будешь так переживать, если после потанцуешь.

— Спасибо, Лиэм. Я так обидела тебя, а ты…

— Перестань. На твоем месте я тоже подумал бы на того, кого знаю меньше других. Пошли. У меня в холодильнике только зеленый салат и яйца, но я — мастер делать омлеты из ничего.

— Я не могу передать, как ценю это, Лиэм.

— Ты сделала бы для меня то же самое.

— Конечно.

Они поднялись к нему в квартиру, и Лиэм на скорую руку приготовил обед. Ее телефон непрерывно пищал, докладывая о новых сообщениях от друзей и знакомых.

— Отвечай, — велел Лиэм Полли. — Это же счастье, когда столько людей волнуются за тебя.

Вечером им с трудом удалось протолкнуться через толпу папарацци рядом с ее домом, а утром он приехал за Полли на такси, справедливо полагая, что репортеры уже знают номер его машины.

В телестудию Полли прибыла в полуобморочном состоянии, хотя крепилась из последних сил, понимая, что приняла правильное решение. Она думала, что родители, вероятно, не простят ей этого поступка, даже если она не станет вдаваться в подробности. Что же до остальных… Либо ее поймут, либо она станет объектом всеобщего порицания.

Вероятно, тревога отражалась у нее на лице, потому что Лиэм обнял ее перед входом в студию:

— Ты справишься. Все будет хорошо.

— Почему ты так уверен?

— Потому, что ты говоришь правду. — Он крепче прижал ее к себе. — Будет больно, но потерпи. И помни, что это нормально — не улыбаться, когда тебе трудно или плохо.

— Многие годы это спасало меня.

— Знаю, Пол, — прошептал он. — Но теперь ты не одна. Теперь я рядом.

Ведущая «Шага за шагом» Джессика встретила их приветливой улыбкой:

— Как ты, Полли? Принести тебе воды?

— Да, спасибо, — ответила Полли, едва сдерживая слезы. О том, чтобы улыбаться, и речи не было. Но она обязана держаться, пока не сделает то, что должна сделать.

Глоток воды немного успокоил ее, а главное, Лиэм не отходил ни на шаг.

— Начинаем запись. Пять, четыре, три, два, один, — услышала она голос оператора.

— У тебя была трудная неделя, — сказала Джессика. — В прессе о тебе чего только не пишут. Спасибо, что согласилась рассказать нам свою историю.

— Спасибо вам, что дали мне шанс, — тихо сказала Полли.

Она перевела дыхание и высоко, до локтей, подняла рукава блузки, протянув руки ладонями вверх. Краем глаза заметила, что камера сфокусировалась на шрамах.

— Вы замечали, что я ношу одежду, прикрывающую запястья, потому что эти шрамы на руках вызывают у меня тяжелые воспоминания и мучительный стыд. Мне очень тяжело говорить о том, что я скрывала много лет. К сожалению, в прессе появилось много сплетен и пересудов на мой счет. Рассказав свою историю, я надеюсь положить этому конец. — Она дрожала, но надеялась, что этого не заметно на экране. — В пятнадцать лет я сделала страшную глупость — попыталась покончить с собой. Я была очень несчастна, а рядом не оказалось никого, кому я могла бы рассказать об этом и попросить совета. Самоубийство стало единственным выходом, который пришел мне в голову. Это был крик о помощи, попытка привлечь к себе внимание. Если кто-то сейчас чувствует себя так же плохо, как я тогда, знайте, что всегда можно найти лучший, менее мучительный и куда более разумный выход, чем тот, который выбрала я.