Прекрасная бунтарка - [14]

На полу рядом с кроватью валялись две скомканные атласные тряпочки — кремовые трусики и топ, лишившийся всех своих перламутровых пуговок. Патрисию снова бросило в жар, когда она вспомнила, как в какой-то момент их яростной близости Стивен резким и быстрым движением рванул злополучный топ, чтобы скорей добраться до ее груди. В другой раз он бы расстегивал его долго и тщательно, сопровождая свои действия поцелуями. Сегодня же сорвал, как срывает ветер осеннюю листву.

Одежда Стивена лежала на кресле в глубине комнаты. Значит, он не оделся и бродит по дому, облаченный в любимый халат. А может, отправился в душ?

Патрисия прислушалась, но шума воды не услышала. Тогда, как была голышом, вскочила с кровати, воровато выглянула в коридор — не видно ли Стивена, не увидит ли он ее в таком бесстыдном виде — и метнулась в ванную. На крючке висело влажное полотенце. Значит, Стивен уже успел принять душ, пока она спала. По привычке заперев дверь, Патрисия последовала его примеру. В ней уже снова начало просыпаться желание, остудить которое не могли даже прохладные струи воды, струившиеся сейчас по ее телу.

Она не стала долго нежиться в душе — и особо следила за тем, чтобы не намочить волосы. Ни к чему появляться перед Стивеном мокрой курицей. Сейчас Патрисия хотела выглядеть как можно лучше.

Хотя, пожалуй, и нет, мысленно поправилась молодая женщина, глядя на свое отражение в большом, в полный рост, зеркале, что висело напротив ванны. Раньше это зеркало всегда смущало ее, теперь же лишь пробуждало какие-то новые, смутные, но волнующие ощущения. Пожалуй, ей хочется выглядеть не как можно лучше, а как можно обольстительней, как можно сексуальней. В голове уже складывался план, как сделать так, чтобы Стивен, чем бы он сейчас ни занимался, бросил все дела и отправился с ней обратно в постель.

Женщина, что глядела сейчас на Патрисию из глубины зеркального стекла, выглядела и в самом деле весьма сексуально. Розовые губы чуть припухли после недавних страстных поцелуев, глаза глядели чуть затуманенно и казались особенно большими. Темные волосы разметались по влажным после душа плечам. Она выглядела как… как женщина, только что покинувшая постель пылкого любовника — что, собственно, и соответствовало действительности.

Патрисия на мгновение задумалась, что бы надеть. Халат, пусть даже шелковый, она отринула, как недостаточно романтический, и, немного поколебавшись, остановила выбор на тонком парео с синими и золотистыми разводами. Обмотавшись им и оставив плечи обнаженными, она закрепила свободный край на груди. Только дерни, и ткань соскользнет. Главное — чтобы Стивену как можно скорее захотелось дернуть.

Она снова погляделась в зеркало и осталась довольна. Под полупрозрачным шелком просвечивали очертания гибкого тела со всеми положенными ему от природы округлостями и выпуклостями. Между краев расходящейся ткани виднелась длинная нога.

Не желая терять более ни секунды, Патрисия отправилась на поиски Стивена. Однако в гостиной, где она рассчитывала найти возлюбленного, его не оказалось. Молодая женщина сама не знала, какое из охвативших ее чувств было сильнее, разочарование или облегчение. Она сгорала от желания — и в то же время умирала от страха. Для нее было так внове самой проявлять инициативу, соблазнять самой, а не поддаваться соблазну! Во рту у нее пересохло, нервы трепетали, как туго натянутые струны.

Однако уже через миг Патрисия поняла: если со страхом справиться ей под силу, то с желанием — нет.

Снова выйдя в коридор, она заторопилась к кабинету Стивена — «берлоге», как он его называл. Стивен любил проводить там время, тем более что никогда не отдыхал по-настоящему — в голове у него все время крутились мысли о работе.

Атмосфера в кабинете царила строго деловая, но вместе с тем и по-холостяцки уютная.

Две стены занимали полки с книгами, перед окном стоял широченный письменный стол, а рядом — несколько глубоких старомодных кресел. Да и вообще вся обстановка тут была слегка старомодная, в этаком тяжеловатом стиле. На полу — персидский ковер, на стенах, в просветах между книжными полками, — старинные гравюры, на столе — массивная лампа с подставкой в виде орла.

Когда Патрисия составляла компанию Стивену в этой комнате, то чаще всего просто сидела в кресле с какой-нибудь книжкой, пока он думал, проглядывал бумаги, разговаривал по телефону или занимался еще чем-нибудь очень важным и очень мужским. А потом, покончив с делами, он хватал Патрисию на руки и нес в спальню… Сегодня, решила молодая женщина, она вынудит его изменить привычный распорядок.

Она положила руку на ручку двери. Сердце в груди замирало, как перед прыжком в воду. Но лучше уж скорее прыгнуть, чтобы не мучиться ожиданием… И муки неутоленным желанием.

Однако бабушкино воспитание не позволило Патрисии ворваться в кабинет без стука. Деликатно поскребшись в дверь, она приоткрыла ее и заглянула в образовавшуюся щель. Так и есть — Стивен, разумеется, оказался там. Сидел в кресле рядом с письменным столом, пристроив на один подлокотник какой-то тяжеленный справочник, а на другой — стакан своего любимого джина со льдом. На коленях у него лежала папка с бумагами, в которых он что-то отмечал ручкой, при этом ухитряясь разговаривать по телефону, выискивать что-то в справочнике и время от времени прихлебывать из стакана. Юлий Цезарь обзавидуется, да и только!