Преисподняя - [44]

Его взгляд уперся мне в пах, и я почувствовал себя куском свежего мяса.

– Можешь не беспокоиться, мистер Теленок. Для тебя у нас найдутся специальные эффекты.

Когда я взглянул на Рэчел, она непроизвольно улыбалась.

– Стало быть, вы берете нас?

– Разумеется, – ответил Асмодеус. – Используем вас на всю катушку, но только если вы обладаете разносторонними талантами.

– Что это означает в данном случае?

– Именно то, что ты подумала. – Демон ухмыльнулся. – Хвосты. Рога. Копыта. Остальное додумай сама, куколка.

– Что, сразу крутая чернуха? – спросила Рэчел.

Асмодеус быстро переглянулся с Гриндой. Та небрежно махнула рукой:

– Успокойся, дорогуша. Мы им так нравимся, что сперва будет достаточно просто попозировать перед камерой. Они – само сладострастие, золотко: веселые, разбитные, парнокопытные ребята. – С каждым словом ее голос понижался на полтона. (Интересно, не держит ли ее Асмодеус на наркотиках?)

– Ну, что думаете? Согласна, ласточка? – Рэчел кивнула, и демон посмотрел на меня. – А как насчет тебя, свиной бифштекс? Для мужчин у нас другой расклад. Языком хорошо умеешь работать?

– Думаю, справлюсь, – холодно ответил я. – Но, послушайте, Дейрдре О'Коннор была нашей подругой…

– Да? Ни разу не слыхал от нее твоего имени, Гарри.

– Меня зовут Гидеон. Мы с ней давно не виделись и хотели бы знать…

– О покойных друзьях поговорим попозже, понятно? Мне пора в студию, и я хочу, чтобы вы двое отправились со мной.

– Вы хотите сказать, мы будем сниматься? – спросила Рэчел. – Прямо сейчас?

– Нет, если вам самим не захочется. Но как раз сейчас я снимаю один забавный эпизод и подумал, что вы можете посетить студию, ясно? Разберетесь, что к чему, убедитесь на собственном опыте, что все не так плохо, как вы могли слышать.

Я огляделся:

– А где же студия? На первом этаже?

– В подвале, теленок. Вниз на лифте, до самой Преисподней.

– Преисподняя? – Я взглянул на Рэчел. На ее лице было написано: “Только не это!”

– Демоны – это настоящие звезды. Их нужно снимать в естественных условиях, верно? Кроме того, там никто не сует нос в чужие дела, когда становится немножко… шумно. Руттеркайнд!

Маленький демон вытащил из-под стола две психопомпы и протянул их нам.

– Будьте добры, наденьте их на голову. Они позволят вам…

– Мы знаем, – отрезал я. – Но сначала скажите, не говорила ли Дейрдре…

– Эй! – Асмодеус сдвинул на лоб темные очки, так что мы могли видеть его поросячьи глазки. – Сперва Преисподняя, потом разговоры о Диди, понятно?

Нам с Рэчел меньше всего этого хотелось, но мы уже бывали в Преисподней и остались в живых. Ничто не мешало нам повторить эксперимент. Кроме того, мы нуждались в информации о Дейрдре О'Коннор. Если мы правильно разыграем свою партию, то, возможно, даже сумеем узнать о судьбе пропавших коммандос из ФГС.

– Хорошо, – обратился я к Асмодеусу. – Но только посмотреть, ладно?

– Само собой, пупсик. Если вам не понравится то, что вы увидите, я доставлю вас сюда быстрее, чем ты успеешь сказать “красный дождик”.

Я хотел было спросить его, что такое “красный дождик”, но потом решил, что лучше будет не знать этого. Мы надели шлемы. Я взял Рэчел за руку и приготовился к переносу в Преисподнюю.

ГЛАВА 20

Говорят, третий раз – самый приятный, но только не в том случае, когда дело касается Преисподней. У меня снова возникло ощущение, будто из моего мозга вынули синапсы и заменили их мотками колючей проволоки. И это была еще наиболее приятная часть переноса. Неудивительно, что все в Аду выглядят слегка спятившими. Попасть туда уже означает наполовину умереть.

Открыв глаза, мы обнаружили, что стоим рядом с Руттеркайндом и Асмодеусом на съемочной площадке. Во всяком случае, здесь были осветительные лампы и две кинокамеры, но сама сцена не наводила на похотливые мысли. Это была детская площадка с песочницей, качелями и горкой для катания.

Затем меня словно обухом по голове ударили. Я понял, что извращенное демоническое сознание может испытывать сексуальное возбуждение от такого антуража. И почувствовал себя еще хуже, чем во время спуска в Преисподнюю.

Я услышал за своей спиной приглушенное хрюканье и чавкающие звуки. Мы с Рэчел обернулись и увидели нескольких демонов, совершавших отвратительные действия друг с другом, а также с двумя женщинами и мужчиной. Остатки одежды, сохранившиеся на людях, создавали впечатление, что они были детьми в лапах и когтях огромных демонов. Женщина носила парик с двумя косичками, а волосы на теле у всех троих были обриты наголо. Я испытал облегчение, не увидев здесь настоящих детей, но оно длилось лишь до тех пор, пока я не услышал, как мужчина застонал от боли.

Когда я снова посмотрел на Асмодеуса, он заметил ненависть и отвращение в моем взгляде и довольно усмехнулся, показав желтые клыки.

– Полегче, парень, это всего лишь спецэффекты. Поверь мне, они ничего не чувствуют. Это и называется актерским мастерством, верно?

– Почему тогда тот мужчина стонет? – спросила Рэчел. Ее голос дрожал от напряжения.

– Э-э, он жалуется. Не хочет исполнять роль так, как написано в сценарии. Некоторых исполнителей приходится постоянно гладить по головке, чтобы они работали как следует. Я сейчас вернусь.