Преисподняя - [21]

– Асмодеус? – Как раз то, чего нам не хватало, подумал я. Очередной демон.

– Только не рассказывай мне, будто ты никогда не слышал об этом парне, Эшанти. Или ты никогда не бывал на холостяцких вечеринках, где показывают веселые картинки? Где мальчикам становится жарко и они начинают копаться в брюках, чтобы “выровнять складочки”? Асмодеус – тот самый урод, который делает порнофильмы.

Красавец с отвращением сплюнул, попав в щеку Абонидесу, негодовавшему за компанию с боссом. Маленький демон быстро стер плевок, но на щеке остался шрам.

– Этот поганец считает себя крутым продюсером, но он боится наезжать на меня. Черт побери, я сохраняю свое положение среди гангстерских семей только потому, что они боятся наезжать на меня! И, однако, стоит мне выказать хотя бы каплю слабости, как они набросятся на меня, словно бешеные псы. Поэтому я должен вооружиться, парень! Мотайте на склад и достаньте мне товар.

– Но…

– Все, разговор окончен!

Красавец вошел в пентаграмму, нарисованную на полу, топнул правой ногой и исчез в клубах густого черного дыма. Мне показалось, что я слышу покашливание где-то под полом.

Абонидес умехнулся и произнес:

Вперед, друзья! Не ведайте сомнений:

Наш мастер волю вам явил свою.

Так в добрый путь, без лишних сожалений!

Я посмотрел на маленького паршивца.

– Заткни пасть, – отрезала Рэчел и сдвинула его с дороги, направляясь к выходу.

Было уже довольно поздно, поэтому мы поехали к Данте, где подкрепились ужином из куриных крылышек с консервированными бобами. Данте шарил по сетям с тех пор, как проснулся в пять часов дня, но не обнаружил ничего, кроме официальных, насквозь фальшивых отчетов о нашей гибели.

– Ах да, – добавил он. – Было еще одно странное сообщение о капитане ОИР, который неожиданно спятил и принялся расстреливать туристов из Омахи возле Мемориала Линкольна. Он ранил отца и убил мать с семилетним мальчиком. Какой стыд, а?

– Мальчику было ближе к семнадцати, – заметила Рэчел. – Вероятно, из Легиона святой юности.

– Минутку… вы знаете об этом?

– Капитана ОИР звали Фрэнк Джерси, верно? – спросил я.

– Да, кажется, так.

– Он не сошел с ума, – объяснила Рэчел. – Он пытался спасти нам жизнь. Типичная американская семейка на самом деле была ударной группой Десницы, посланной ликвидировать нас.

– Ого! Слушайте, ребята, можно мне загрузить это в сеть? Я хочу сказать, вы ведь все равно по уши в дерьме, правда?

– Подожди немного, Данте, – попросил я. – Мы все еще пытаемся выяснить, почему нас взяли на мушку, и чем незаметнее мы будем держаться, тем лучше. Мы скажем тебе, когда будет можно оповестить общественность.

– Кроме того, мы еще не готовы порвать все связи с правительством, – добавила Рэчел.

Данте пожал плечами:

– Дело ваше. Но мне сдается, правительство уже решило порвать все связи с вами.

ГЛАВА 11

Мы спали очень плохо, поэтому на следующее утро выпили по нескольку чашек настоящего черного кофе, приготовленного Данте. Это в достаточной мере развеяло нашу сонливость, и, выехав к пересечению 21-й и L-стрит, мы чувствовали себя почти нормальными людьми.

Склад, оказалось, нелегко найти, поскольку буквы на большой двери, где было написано “Трансбиологическое оборудование”, почти не читались. Впервые они были соскоблены лет десять назад одним из карательных отрядов Солейна Солюкса – после того, как был принят Закон об Искусственных Реальностях и компании вроде “Трансбиолоджик” попали в разряд незаконных. Жаркое летнее солнце и жестокие зимние шторма (которые, впрочем, с каждым годом становились все менее жестокими) довершили остальное. Божья Десница утверждает, что взбесившаяся погода вкупе с землетрясениями, потопившими пол-Японии и сровнявшими с землей холмы Сан-Франциско, вовсе не следствие истощения озонового слоя и тектонической нестабильности. Нет, это Божий суд, проявление Его гнева за грехи наших предков, сотворивших виртуальных мутантов и иже с ними. Лично я считаю это чушью, хотя Рэчел полагает, что в этом что-то есть. Думаю, мы сами создаем себе проблемы, как личные, так и общественные. Раньше я считал, что мы создаем и свои Преисподние.

Маленькая деревянная дверь была врезана в огромные складские ворота. Внимательно осмотрев улицу и убедившись, что за складом не наблюдают, мы постучались. Что-то щелкнуло, и я распахнул дверь.

Единственным освещением внутри служил дневной свет, приглушенный слоями пыли и голубиного помета. По обе стороны огромного склада тянулись контейнеры, закрытые грязным брезентом. Я надеялся, что это было оружие, которое осчастливит Красавца до такой степени, что он очистит нас от всех грехов – воображаемых и реальных. Честно говоря, я почти отказался от мыслей о прощении после всех трупов, которые мы оставили за собой, хотя Рэчел думала иначе. Она по-прежнему хотела вернуться и работать на правительство, которому она так верно служила. Я сказал ей, что это возможно, хотя в душе был уверен в обратном. Я ненавидел лгать ей.

Увидев струйку дыма в дальнем конце помещения, я указал Рэчел в том направлении, но она уже заметила чье-то присутствие. Мы подошли к побитому металлическому столу, за которым стояло кресло с высокой спинкой. Кто-то сидел в кресле спиной к нам, и дым – судя по запаху, сигарный – клубами поднимался вверх над его головой.