Преисподняя - [12]

Женщина была кем-то вроде «туннельной матери». Все, что Призраку требовалось сообщить местному населению, он делал через Мэгги. Она могла направить настроения людей в нужную сторону. Ее уважали и побаивались. Все знали, что с Мэгги шутки плохи.

Заходить за их нишу отваживались немногие. Дальше начиналась тьма в прямом и переносном смысле. То, что Призрак избрал для ночлега самую последнюю нишу, не было совпадением. Это углубление в стене являлось чем-то вроде пограничной заставы и защищало «законопослушную» часть туннельного населения от всякой швали и отребья, находившего себе прибежище в дальних частях.

Пока в туннеле не появился Призрак, там царил произвол. Не получая отпора, двуногое зверье грабило тех, кто слабее, одновременно глумясь над ними. Порядок удалось навести не сразу. Не обошлось и без кровопролития. Но Призрак положил конец произволу.

8

В тот вечер, когда Призрак впервые встретился с Мэгги, он, как всегда, возвращался домой (если, конечно, нишу в туннеле, где он ночевал, можно назвать домом).

Так случилось, что по дороге он позволил разуму отправиться в далекий индийский город Амритсар, где Призрак родился и вырос.

Он вспоминал, как в детстве бродил по саду, окружавшему родительский дом, а когда подрос, познакомился с другими замкнутыми на себе кварталами Амритсара (такая система городского планирования получила название «Катрас»). Память умеет сбивать нас с толку, преподнося события прошлого лучше или хуже, чем они были на самом деле. Призрак это ясно сознавал. Он понимал, как опасно идеализировать собственное детство. Тогда легко забываешь, что Амритсар, в отличие от Лондона, еще не обзавелся канализацией, и потому в городе редко пахло жасмином и терпкими травами (а в память Призраку врезались именно эти запахи). Улицы, казавшиеся такими широкими и длинными, отнюдь не были таковыми. И в домах за высокими стенами, что стояли на этих улицах, жило ничуть не меньше злых, жадных и жестоких людей, чем в других городах Индии. Наконец, солнце никак не могло сутки напролет заливать город золотистым светом, нагревая камни, заставляя сверкать струи фонтанов и расцвечивая улыбками лица горожан.

Вряд ли все это было так. Но Призраку детство запомнилось именно таким, и, если быть честным с собой, он предпочитал, чтобы его воспоминания не менялись. В туннеле они согревали его по ночам.

В Амритсаре Призрака звали по-другому – Джайдип Мир. Как и все мальчишки, он обожествлял своего отца Арбааза Мира. Мать говорила, что от отца пахнет пустыней. Призрак запомнил и этот запах. С ранних лет Арбааз рассказывал сыну о том, какое великое будущее его ожидает. Однажды Джайдип станет почитаемым ассасином. В устах отца это звучало как нечто будоражащее кровь, как событие, которое обязательно наступит. Джайдип рос в уютном и удобном доме любящих родителей и все больше проникался уверенностью в своем будущем.

Арбааз с удовольствием рассказывал разные истории, а Джайдип с таким же удовольствием их слушал. Самой интересной была история о том, как Арбааз встретил свою будущую жену Пьяру. Вместе с Резой Сурой – молодым немым слугой – отец Джайдипа пытался отыскать знаменитый бриллиант Кохинур. На языке хинди у камня было и другое название – «Гора света». При попытке выкрасть бриллиант из императорского дворца Арбааз и познакомился с Пьярой Каур – внучкой Ранджита Сингха, основателя Сикхской империи.

Кохинур был одним из древнейших предметов, называемых «частицами Эдема». Разбросанные по всему земному шару, они были единственными остатками таинственной цивилизации, знаниями и могуществом превосходящей нынешнюю.

Джайдип знал о силе частиц Эдема по рассказам родителей, а они видели ее собственными глазами. В ночь пробуждения бриллианта рядом с камнем находились Арбааз, Пьяра и Реза. Все они стали свидетелями божественного свечения, исходившего из камня. Рассказывая об увиденном, родители Джайдипа упоминали и о том, какое воздействие оказал на них пробужденный Кохинур – он укрепил их преданность учению ассасинов и убедил в том, что такая могущественная сила не должна попасть в руки их врагов-тамплиеров. Те же мысли родители заботливо пестовали в сыне.

Маленький Джайдип рос в Амритсаре, расцвеченном золотым солнцем, обучался у отца, который был для него равен Богу. Он и вообразить не мог, что однажды назовется Призраком и будет ночевать, скрючившись в темном промерзшем туннеле, один-одинешенек в целом мире…

Обучение началось, когда Джайдипу было не то четыре, не то пять лет. Оно требовало большого напряжения физических сил, но мальчишка никогда не воспринимал учебу как тяжелую обязанность. Джайдип никогда не жаловался и не пропускал занятия. Причина была проста: у него все получалось очень хорошо.

Нет, даже не так. У него получалось все просто великолепно. Едва в руках Джайдипа оказался деревянный нож кукри, он уже знал, как обращаться с оружием. У него был врожденный дар к поединкам; такое не часто видели в индийском братстве. В атаке Джайдип был чрезвычайно, почти сверхъестественно быстр. Его оборона очень быстро превращалась в наступление. Джайдип отличался редкой для его возраста наблюдательностью и предвидением. Словом, сын виделся Арбаазу таким совершенством, что отцу не оставалось иного, как… пригласить к Джайдипу другого учителя.