Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [78]

Демократы отвернулись от Ельцина с началом войны в Чечне. В январе 1996 года из власти ушли последние знаковые для либерального лагеря фигуры. Ельцин снял с поста главы президентской администрации своего давнего соратника Сергея Филатова, заменил прозападного министра иностранных дел Андрея Козырева советским функционером Евгением Примаковым. Наконец, был уволен из правительства отвечавший в нем за приватизацию и финансы первый вице-премьер Анатолий Чубайс, с именем которого последние два года ассоциировались приватизация и в целом курс на реформы в стране. (Увольняя Чубайса, Ельцин поставил ему в вину даже проигранные только что выборы в парламент: мол, не будь Чубайса в правительстве, возглавляемая премьером Черномырдиным партия власти “Наш дом – Россия” получила бы вдвое больше мест, – так и родилась знаменитая поговорка “Во всем виноват Чубайс”.) Последней каплей для Гайдара стал захват заложников в Кизляре и события в Первомайском: бездарность и беспомощность силовиков, оторванные от реальности рассуждения президента о тридцати восьми снайперах стали, как он потом выразился, “кульминацией кризиса власти Ельцина” ².

Ельцин готовился идти на президентские выборы. Уже был сформирован штаб во главе с курирующим в правительстве всю промышленность первым вице-премьером Олегом Сосковцом, чиновником старой закалки и министром металлургии еще при Горбачеве, в союзном правительстве. Но переизбрание Ельцина выглядело абсолютно нереальной задачей. Его рейтинг балансировал в районе 5 %, в составленном социологами списке предвыборных предпочтений избирателей он шел пятым, уступая даже собственному премьеру. Потому он и взялся за перетряску правительства: избавлялся от балласта – от непопулярных среди народа чиновников.

Гайдар судорожно искал выход. Раз Ельцин еще не объявил о выдвижении своей кандидатуры на второй срок, значит, есть шанс отговорить его от этой авантюры. Гайдар призвал президента не баллотироваться: решение Ельцина идти на выборы, объяснял он, станет лучшим подарком коммунистам и сделает невозможным выдвижение единого кандидата от демократических сил. Но кто этот кандидат? Кто в 1996 году мог побороть Зюганова? Вариант номер один – премьер Черномырдин – отпал быстро: опытный в аппаратных делах премьер прекрасно понимал, что не стоит перебегать дорогу президенту. “Видимо, я дам согласие участвовать в президентских выборах”, – сказал Ельцин в конце января ³, и с того момента и Черномырдину, и всем остальным чиновникам было ясно: вопрос снят. Но Гайдар и его однопартийцы не оставляли попыток найти Ельцину альтернативу, благо окончательно – официально – о своих намерениях президент пока не объявил. Напрашивалась кандидатура Григория Явлинского, самой известной на тот момент фигуры на демократическом фланге, но с ним сразу возникли сложности. Дело в том, что у Явлинского уже была репутация политика, с которым трудно договориться. Перед парламентскими выборами в Думу Гайдар и Явлинский, последовательный критик гайдаровских реформ, вроде бы нашли пути для сближения. Они договорились, что их партии пойдут на выборы одним блоком, а взамен Явлинский будет баллотироваться в президенты как единый кандидат от демократической оппозиции. Но на следующий день Явлинский передумал, и договоренность рухнула ⁴.

В итоге в стане Гайдара возникла мысль выдвинуть в президенты Немцова, а Явлинскому предложить идти вместе с ним тандемом – как будущему премьеру при Немцове-президенте. “Немцов достаточно широко известен и ни в чем не виноват перед российскими избирателями. Вот сочетание этих двух качеств – политик, имеющий практический опыт, широко известен и ни в чем не виноват, – оно почти уникально, другого такого политика нет”, – объяснял Гайдар ⁵. Но это была утопия: Явлинский шел на выборы сам и не планировал никому уступать. У Немцова, конечно, уже были президентские амбиции – неслучайно же он считался фаворитом Ельцина и преемником. Он решил прощупать почву для возможного выдвижения при личной встрече. 29 января, вручив президенту подписи против войны в Чечне, Немцов заодно аккуратно попытался убедить его, что ему не стоит выдвигаться. “Он сказал, – вспоминает Альфред Кох, с которым Немцов делился этой историей, – «Борис Николаевич, от лица всей демократической общественности попросили меня с вами поговорить». Ельцин спросил: «О чем?» Немцов: «О том, что у вас очень низкий рейтинг, у вас рейтинг 6 %». Ельцин сказал: «Это ложь, это придумали враги России, у меня рейтинг 60 %». На что Немцов говорит: «Откуда вы это взяли?» – «Вот опрос ФАПСИ, у меня рейтинг 60 %»”[19] ⁶.

Тема была закрыта. Отговорить Ельцина было невозможно. Немцов поспешил заявить, что баллотироваться не планирует и согласия на свое выдвижение не давал. А 15 февраля Ельцин приехал в свой родной Екатеринбург. “Я уверен, что смогу провести страну сквозь смуту, тревоги и неуверенность. – Охрипший голос насквозь простуженного Ельцина срывался на фальцет. – Поэтому я решил баллотироваться на пост президента России” ⁷.

Рождение олигархов

К середине 90-х годов унылая советская эпоха еще была свежа в памяти. С появления первых частных кафе, автосалонов, фирм по перепродаже компьютеров и кооперативов по изготовлению “вареных” джинсов прошло всего шесть-семь лет. Некоторые из этих кооперативов и салонов вскоре превратились в частные банки, а их владельцы – образованные, предприимчивые и, главное, невероятно энергичные – из бедных советских граждан в миллионеров. Стать долларовым миллионером – а вскоре и мультимиллионером – в начале 90-х значило на сверхзвуковой скорости преодолеть дистанцию немыслимого размера, переместиться в другую вселенную. Вчерашние студенты, комсомольцы и инженеры к своим 30–35 годам обзавелись охраной, въехали в особняки, в которых раньше жили члены ЦК и Политбюро, и уже открывали для себя новый мир – мир счетов в западных банках, вилл на Лазурном Берегу, отдыха на яхтах, полетов на бизнес-джетах. К концу 1994-го – началу 1995 года эти люди резко повысили планку своих амбиций: они стали понимать, что могут перейти на качественно другой уровень – войти в элиту мирового бизнеса. Схватить бога за бороду уже крепко.