Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [64]
Тогда, летом-осенью 1994 года, Москве, с большой вероятностью, достаточно было не предпринимать вообще ничего, и режим Дудаева пал бы сам. “К осени 1994 года популярность Хасбулатова достигла такого уровня, что казалось, еще немного – и власть Дудаева не устоит”, – писал Муса Мурадов> 22. Как признается через несколько лет Сергей Степашин, тогда глава ФСК и один из участников тех событий, “просто кое у кого не хватило терпения дождаться, когда сами чеченцы решат вопросы между собой. Очень хотелось помочь, подтолкнуть процесс…”> 23 Хасбулатов был выведен из игры. Год спустя, в сентябре 1995-го, Ельцин сам о нем вспомнит: “У него в Чечне высокий рейтинг. Зачем вспоминать ему прошлое? Надо пригласить его и поговорить. К тому же, думаю, он за это время значительно поумнел”> 24. Но будет уже поздно.
Летом 1994 года теракты неподалеку от чеченской границы – захваты автобусов с заложниками – не просто стали обычным делом, а происходили как по расписанию: в точности каждый последний четверг месяца. Продолжались грабежи поездов и диверсии на железной дороге. В Кремле изучали видеопленки с казнями людей в Чечне. Автурханов взывал к Ельцину и просил помощи.
К началу июля советники предложили Ельцину несколько вариантов действий – от признания независимости Чечни до военной операции. Сами они рекомендовали поддержать пророссийскую оппозицию, не участвуя в событиях напрямую, и Ельцин с ними согласился. “Пришло России время вмешаться, – описывал положение дел Ельцин. – Стадии плана были таковы. Постепенно осуществить плавный вброс в Чечню антидудаевских настроений и сил. Помочь деньгами, если надо – специалистами. Добиться, чтобы народ сам прогнал Дудаева”> 25. Кремль поставил на Автурханова и его Временный совет. К середине августа они получили в свое распоряжение несколько десятков единиц боевой техники и два с лишним миллиона долларов. В Чечне шли бои – гражданская война вошла в горячую фазу.
К началу октября силы Дудаева потерпели несколько поражений, а в Москве обсуждали, как обустроить Чечню, когда Дудаев уйдет. В середине месяца отряды Временного совета практически взяли штурмом Грозный, и после этого Москва решилась на тайную операцию: усилить отряды оппозиции российскими танками, штурмовать Грозный снова и свергнуть наконец Дудаева. Савостьянов не уточняет, кому принадлежала прозвучавшая на заключительном совещании в Генштабе идея посадить в танки российских солдат и офицеров – вопреки принятому решению не вмешиваться напрямую. Он протестовал, но безуспешно: “Молчать нельзя, и я сказал, что лучше набрать людей за рубежом. Нет, возразили мне, нечего все усложнять, решение принято, и работа уже начата”> 26. Так внутри боевых машин, брошенных утром 26 ноября на штурм Грозного, оказались несколько десятков необстрелянных российских солдат. Попытка свержения Дудаева, походившая по замыслу на проведенную Вашингтоном в апреле 1961 года Операцию в заливе Свиней, закончилась точно таким же провалом[16]. Атака оказалась раскоординирована во времени, огневая поддержка с воздуха не пришла, а Дудаев был полностью готов к нападению и поймал своих противников в ловушку. “Мне рассказывали, – вспоминал потом Анатолий Куликов, к тому времени главком внутренних войск, – что Автурханов чуть ли не коньяк уже разливал по стаканам, празднуя победу, когда боевики начали расстреливать танки на улицах города. Их экипажи, укомплектованные в основном российскими военнослужащими, ввязались в бой, но не были поддержаны отрядами оппозиции и частью погибли, а частью сдались в плен. То, что затевалось как авантюра, было просто обречено на поражение”> 27.
В течение следующих двух дней Россия переживала национальный позор: в телерепортажах из Грозного захваченные в плен танкисты признавались в том, что они военнослужащие России, Дудаев грозился всех расстрелять, если Россия их не признает, а министр обороны Павел Грачев отнекивался: “Вооруженные силы, в принципе, не участвуют там… на стороне Дудаева и на стороне оппозиции воюет большое количество наемников”. Именно тогда Грачев произнес свою знаменитую фразу о том, что проблему Чечни можно решить одним парашютно-десантным полком в течение двух часов – он имел в виду, что, если бы на Грозный наступала регулярная армия, результат был бы другой> 28.
Поражение всегда сирота: оба лагеря в окружении Ельцина, силовой и гражданский, десятилетиями будут потом обвинять друг друга в развязывании войны. Известно, что происходило на заседании Совета безопасности 29 ноября. С основным докладом выступал Николай Егоров, недавно назначенный министром по делам национальностей – читай, по делам Кавказа, – ставленник Коржакова, сторонник силовой операции и, как тогда говорили, “второй Ермолов”. Он сказал, что семьдесят процентов чеченцев поддержат ввод войск. Все проголосовали за вторжение. Возражал один Грачев. Картина прямо противоположная, сказал он, “семьдесят процентов чеченцев будут против нас”, и предложил хотя бы отложить начало операции: “Вводить войска нецелесообразно, особенно в декабре, – перечислял он впоследствии свои аргументы. – Если уж и вводить, то только весной. А до этого давить Чечню экономически. Потом взять в кольцо Грозный и ждать, когда мятежники сдадутся. На остальной территории работать с населением, устраивать нормальную жизнь…”
