Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [63]

Обещанного Дудаевым нового Кувейта не получилось. На этом фоне революционная эйфория в Чечне быстро сменилась разочарованием. К 1993 году Дудаев уже не контролировал часть Чечни, и антидудаевская оппозиция, выступающая за возвращение в состав России, воспряла, опираясь на мощную общественную поддержку. Началось противостояние с парламентом, отчасти похожее на то, что в это же время разгоралось в Москве, с той разницей, что в Москве президент добивался референдума о доверии власти, а парламент его блокировал, а в Чечне было наоборот. Дудаев и его сторонники понимали, что референдум об отношениях с Россией они проиграют. Поэтому в июне 1993 года, накануне референдума, будущий террорист номер один Шамиль Басаев, тогда командир знаменитого абхазского батальона[15], ударной силы дудаевской гвардии, выкатил на центральную площадь Грозного самоходную артиллерийскую установку и выстрелил из нее по зданию городского совета, где располагались и штаб оппозиции, и избирательная комиссия. “Из здания вырываются несколько человек в милицейской форме, по ним стреляют автоматчики Басаева, – вспоминает Муса Мурадов. – Милиционеры падают, истекая кровью. Их добивают” ¹³.

Популярности эта расправа над оппозицией Дудаеву не прибавила. Его авторитет падал. Именно поэтому с лета 1993 года он все активнее добивался встречи с Ельциным, а в октябре 1993-го поздравил его – с высоты своего опыта – с разгоном Верховного совета. Шанс договориться вроде бы представился в начале 1994 года. Москва пошла на ряд уступок и подписала федеративный договор с Татарстаном, который тоже настаивал на суверенитете, отказывался принимать участие в выборах и референдуме и всерьез размышлял о введении собственной валюты. По той же модели можно было бы договориться и с Чечней. В марте принципиальная договоренность о встрече Ельцина и Дудаева была достигнута. Единственным условием, как говорит тогдашний глава ельцинской администрации Сергей Филатов, было уважительное отношение к президенту России ¹⁴. “Вечером прихожу домой, – вспоминал Филатов, – включаю телевизор, а там Дудаев называет Ельцина собакой” ¹⁵. К началу лета о переговорах можно было забыть. Но в любом случае они бы вряд ли увенчались успехом: Дудаев не снижал планку своих требований. Он был одержим идеей суверенитета и наверняка не согласился бы на татарстанский вариант. Уже во время войны в одном из интервью он сказал, что мирный путь в отношениях с Россией был невозможен в принципе: “Если бы мы попытались решить проблему… политикой, лояльностью, смирением, – я могу заверить, что мы были бы уничтожены под корень. И больше не было бы никогда чеченской нации или ее государства” ¹⁶.

Похоже, к такому убеждению он пришел еще в 1991-м, если не раньше. Безукоризненная военная выправка всегда сочеталась в нем с нервностью и вспыльчивостью. Генерал и военный летчик Петр Дейнекин, в то время командующий российскими ВВС, вспоминал, как еще в Афганистане Дудаев, образцовый офицер, вдруг ответил ему дерзостью на замечание за сбившийся в сторону галстук ¹⁷. Позже ему ничего не стоило обвинить Россию в подготовке землетрясения в Чечне. Он мог по 10 минут отвечать на один вопрос, сжимая в гневе кулаки, а то и вовсе вдруг вставал и уходил во время разговора, оставляя собеседника в полном недоумении. Анатоль Ливен, который не раз встречался с Дудаевым, пишет, что тот часто казался ему сумасшедшим – “психически неустойчивым и демонстрирующим явные черты паранойи и мегаломании в клиническом смысле” ¹⁸.

Хасбулатова выводят из игры

Как раз в то время, когда сорвались переговоры с Дудаевым, в Чечне ярко разгорелась звезда Хасбулатова. Его освобождение в феврале 1994 года стало праздником для Чечни, в республике его встречали как героя. Серьезный политик, профессор экономики, в недавнем прошлом одно из первых лиц государства, к тому же репрессированный Ельциным, – разочаровавшись в Дудаеве, чеченское общество возлагало надежды на Хасбулатова. Хасбулатов ездил по Чечне, и на митинги в его поддержку выходили по 200–300 тысяч человек. Сам Хасбулатов не претендовал на власть в Чечне, по крайней мере открыто, он говорил, что после Москвы это уже не его уровень. Однако власть уплывала из рук Дудаева, и “миротворческая группа профессора Хасбулатова” естественным образом стала точкой притяжения антидудаевских сил.

Взлет Хасбулатова не мог понравиться антидудаевской оппозиции: они борются с Дудаевым уже не первый год, а тут прилетел московский прыщ и снимает сливки. Умар Автурханов, один из лидеров оппозиции, председатель созданного в декабре 1993-го с оглядкой на Москву Временного совета Чечни, контролировал северную равнинную часть республики – так называемый Надтеречный район – и уже давно обивал пороги в Москве с просьбами дать ему денег, военную технику и оружие, чтобы свергнуть Дудаева.

В Москве и помыслить не могли о том, чтобы сделать ставку на Хасбулатова. Для Ельцина, для всей федеральной власти он был враг. Даже заикнуться об этом в разговоре с президентом было невозможно ¹⁹. Как пишет в своих мемуарах Евгений Савостьянов, тогдашний заместитель главы Федеральной службы контрразведки (ФСК, будущая ФСБ), отвечавший за решение проблемы Чечни: “Явно продемонстрированная Автурхановым отстраненность от бывшего председателя Верховного совета стала в моих глазах весомым его достоинством”