Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [234]

опубликовал компромат: большой массив прослушек телефонных разговоров Немцова. В этих прослушках оказалось много мата и несколько обидных для других активистов эпитетов, но всерьез скомпрометировать Немцова эти публикации не могли – наоборот, они демонстрировали честность его намерений: то, что он говорил по телефону, совпадало с тем, что он говорил и делал публично. И эти прослушки подтверждали, что в организации протестов зимы 2011/12 года Немцов действительно играл ключевую роль, какой бы ни обсуждался вопрос – от установки сцены до поиска компромисса с националистами и формулирования требований протестных митингов.

Глава 32 Разгром Болотной. 2012

Умремте ж под Москвой

“Те, кто находятся сейчас в Кремле и в Белом доме, находятся там потому, что у них есть телевизор, немного милиции и парочка продажных судей, но у них нет нас, у них нет источника власти. Мы здесь власть!” – скандировал со сцены Алексей Навальный, освободившийся из-под пятнадцатидневного административного ареста. “Мы здесь власть!” – кричали в ответ как минимум сто тысяч человек, пришедшие 24 декабря на проспект Сахарова в Москве. На этот раз сцена и динамики были какие нужно, так что Навального было видно и слышно всем. После его выступления сомнений в том, что именно он лидер Болотной площади, не осталось уже ни у кого.

Зимой 2012 года в Москве пройдет много протестных акций и один очень крупный массовый митинг, но именно демонстрация 24 декабря стала кульминацией, высшей точкой московских протестов. И как раз в эти дни подойдет к концу короткий период пересменки в правительстве и в Кремле: команда Путина – Сергей Иванов, руководитель его будущей администрации, и сменивший Суркова во главе политического блока Вячеслав Володин – уже готовилась занять положенные ей кремлевские кабинеты. Весь декабрь власть мыслила и действовала вразнобой: Медведев, все еще президент, был готов идти на уступки; Путин, без пяти минут президент, с самого начала не собирался уступать врагу ни пяди. Через несколько дней после митинга на Болотной площади в ходе своей “Прямой линии” он сравнил белые ленточки с контрацептивами, протестующих – с бандерлогами, и тогда же с придуманной в аппарате Путина и заранее отрепетированной речью в эфир включился рабочий одного из машиностроительных заводов Нижнего Тагила Игорь Холманских: “Я хочу сказать про эти митинги. Если наша милиция, или, как сейчас она называется, полиция, не умеет работать, не может справиться, то мы с мужиками готовы сами выйти и отстоять свою стабильность, но, разумеется, в рамках закона” ¹.

Сурков в это время дорабатывал проект политической реформы, о которой Медведев объявил буквально накануне митинга на проспекте Сахарова: прямые выборы губернаторов и переход от запретительного к разрешительному порядку регистрации политических партий (новый необходимый минимум численности – всего 500 человек вместо былых сорока тысяч!). Про последний пункт Володин и его помощники узнали постфактум и очень возмутились: “Мы еще даже не сели за стол переговоров, а вы уже все сдаете?” – так пересказывает настроения, царившие в конце декабря в штабе Путина, один из его сотрудников.

Путин хотя и растерялся после первых митингов – он не ожидал, что события примут такой оборот, – но быстро взял себя в руки и вступать в переговоры с Болотной площадью не собирался. В роли посредника между ним и протестующими попробовал себя его старинный товарищ, бывший министр финансов Алексей Кудрин. Он пришел и выступил на митинге 24 декабря, призвал к диалогу с властью: “Иначе революция и мы потеряем тот шанс мирной трансформации, который есть сегодня”. Через несколько дней Кудрин сначала встретился с лидерами протеста в офисе у Рыжкова, а затем повез Путину требования Болотной, среди которых главным было, конечно, требование досрочных выборов. Кудрин был тогда настроен очень серьезно. “Я его на Сахарова в лоб спросил, – рассказывал потом Немцов: «Леш, можешь мне честно сказать, тебя прислали сюда или ты сам?» Он мне ответил: «Клянусь, я сам». Потом выяснилось: сущая правда” ².

И с активистами, и с Путиным Кудрин встречался как минимум дважды. После новогодних каникул он вернулся к лидерам Болотной с окончательным ответом: “Ребята, я ничего не могу сделать”. Путин свою позицию сформулировал очень просто: на Болотной разговаривать не с кем. Кто такой Навальный? Блогер? Кто такой Немцов? Кто они все такие?

К середине января пересменка во власти кончилась, Сурков переехал в Белый дом, в правительство, Володин обосновался в Кремле, и предвыборную кампанию Путина решено было строить на пафосе выступления Холманских: встречная мобилизация, улица против улицы. Мы не только не пойдем на переговоры, объяснял Володин одному из лидеров протестного движения депутату Геннадию Гудкову, мы будем от вас отстраиваться, мы будем использовать Болотную как мишень. Ни одно требование протестующих так и не было удовлетворено. Вернулась суверенная демократия (хотя само название осталось в прошлом): болотное движение, по сути, было объявлено антинародным, передовым отрядом враждебных сил, наступающих на Россию с Запада. На организованных по разнарядке альтернативных митингах призывали к борьбе с оранжевой чумой. “Битва за Россию продолжается”, – говорил сам Путин со сцены на стадионе “Лужники” за неделю до президентских выборов и закончил свою предвыборную речь известными строчками из “Бородина” Лермонтова: