Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [227]

.

Затем была выявлена другая уникальная особенность российских выборов: чем выше явка на избирательном участке – тем выше там доля голосов, поданных за “Единую Россию” либо за кандидата от власти. То есть весь излишек голосов, полученный на участках с высокой явкой в результате противоестественного отклонения от гауссова колокола, всегда ложился в одну корзину. Теоретически, конечно, можно было себе представить, что избиратели “Единой России” – особые: где-то сидят тихо, а где-то огромными толпами приходят голосовать. Но, как писал Шпилькин, “если отбросить фантастические гипотезы, самым разумным объяснением такого поведения избирателей, голосующих за кандидатуры власти, представляется то, что часть голосов за такие кандидатуры получена в результате манипуляций – от административного давления вроде «не будете голосовать как надо – отключим газ (не привезем дров, закроем магазин, уволим по статье)» до вбросов и приписок” ¹¹. Так, к примеру, разделив по специальной методике голоса, поданные за “Единую Россию” на выборах в Думу в 2007 году, на “нормальные” и “аномальные”, Шпилькин подсчитал, что вместо официально полученных 64,3 % голосов и, соответственно, 315 мест в Думе, “Единая Россия” должна была получить 55,7 %, то есть 278 мест – не конституционное, а обычное большинство.

В 2011 году подготовка к декабрьским выборам вышла на финишную прямую в конце октября. Руководством к действию служила таблица с требуемыми показателями, составленная в Кремле. В таблице напротив каждого региона было три столбика: 1) явка – 2) “Единая Россия” – 3) КПРФ. Затем эти цифры поступали в региональные администрации – к вице-губернаторам по внутренней политике. Они и должны были обеспечивать результат. В середине октября 2011 года, как тогда писала газета “Ведомости”, в Кремле ставили задачу собрать для “Единой России” 65 % голосов, то есть повторить результат выборов четырехлетней давности. Москва считалась тогда “сильным” регионом, который сможет помочь партии власти. “Префектурам Москвы уже поступила разнарядка обеспечить «Единой России» не менее 65 % голосов, – писали «Ведомости» со ссылкой на чиновников мэрии. – В противном случае руководители префектур могут потерять свои посты” ¹².

В прошедшие годы все изменения избирательного законодательства были нацелены на закрепление доминирующего положения “Единой России” и подавление альтернатив: были отменены выборы по мажоритарным округам[65], был повышен проходной барьер для партий, была отменена графа “против всех”. Однако в ноябре 2011 года, когда рейтинг “Единой России” обвалился, стало ясно, что власть превращается в заложника ею же установленных правил игры. 65 % превращались в недостижимую мечту. О конституционном большинстве можно было забыть.

Наблюдая за падением рейтингов, Кремль с этим смирился. Но обычное большинство – не меньше 225 депутатских кресел для “Единой России” – было абсолютно необходимо. С начала нулевых основой власти Кремля стал контроль над парламентом. Потеря большинства в Думе – даже в пользу системной и лояльной оппозиции – означала изменение политического режима в стране. Как и говорил Навальный на дебатах с Немцовым и Каспаровым, это был бы уже совершенно другой расклад. Впрочем, ближе к выборам социологи давали успокаивающие прогнозы: 50-процентную планку “Единая Россия” возьмет достаточно уверенно – 55–56 % ей обеспечены.

Ночь после выборов

За неделю до выборов Немцов, Каспаров и другие активисты собрались в штабе “Солидарности” на Покровке. Снова обсуждались вопросы протестной тактики: одни, как обычно, выступали за бойкот, другие за порчу бюллетеней, третьи за голосование против “Единой России”. Ни те, ни другие, ни третьи не придавали этому спору большого значения. Заодно решили подать заявки на митинги – на 5 декабря на Чистых прудах и на всякий случай еще одну на 10-е число на площади Революции. В массовость этих митингов не верил никто. Решили, что если придут тысячи две-три – все-таки выборы, – будет уже неплохо. Соответственно, заявки на проведение митингов были поданы на 300 человек каждая, а заявителями выступили активистка “Солидарности” Надежда Митюшкина и супружеская чета Удальцовых.

Сергей Удальцов, правнук знаменитого большевика Ивана Удальцова и продолжатель его дела – лидер Левого фронта, – к 2011 году уже был профессионалом уличного протеста: участвовал в маршах несогласных, начинал “Стратегию-31” в 2009 году, регулярно проводил по несколько суток под арестом. Поскольку его часто задерживали вместе с Немцовым, в автозаках у них было время на идеологические споры – и о том, что такое либерализм и левые идеи, и о том, как в России совместить одно с другим и примирить либералов с коммунистами. Когда Удальцова сажали под замок, Немцов, уважавший его за бескомпромиссность и напористость, часто навещал его в камере спецприемника, передавал вещи и продукты и даже помогал деньгами его семье.

Удальцов собирался митинговать и 4 декабря, но с его опытом арестов он хорошо знал, что за ним следят. Поэтому третьего числа, накануне выборов, Удальцов замаскировался – надел шапку жены и чужую куртку, нацепил очки – и в назначенный час вышел на улицу. Оглянувшись по сторонам и не заметив хвоста, он быстро сел в машину к своему товарищу и поехал к нему домой – вроде бы незасвеченное место, за которым не была установлена слежка. Приехав, они даже вытащили батарейки из своих мобильных телефонов – в общем, соблюдали все меры предосторожности. Задача была в том, чтобы назавтра, в день выборов, добраться до Манежной площади, где на два часа дня был назначен несанкционированный протестный митинг. Около часа дня 4 декабря Удальцов – в том же виде: в очках и в шапке – вместе с товарищем вышли на улицу. Не успев дойти до машины несколько метров, Удальцов краем глаза увидел, как из припаркованного неподалеку автомобиля выскакивают четверо мужчин. Дальше все было очень быстро, как в кино: руки на капот – личный досмотр – арест. Сейчас особое положение, выборы, сказали ему потом в отделении полиции, задерживаем за переход улицы в неположенном месте и неподчинение требованиям полиции, так что придется потерпеть, вы уж не обессудьте. Под разными надуманными предлогами один арест будет перетекать в другой, и на свободу Удальцов выйдет только в январе 2012-го.