Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [19]
Ситуация изменилась в середине весны, когда Горбачев начал переговоры с Ельциным и другими руководителями союзных республик о новом союзном договоре. Эти переговоры вошли в историю как новоогаревский процесс. Смысл их был в том, чтобы переформатировать СССР: дать Союзу еще один шанс уже как федерации независимых государств, делегирующих центру некоторые конкретные функции, такие как оборона, денежная эмиссия и пр. Новоогаревский процесс знаменовал новое перемирие между Горбачевым и Ельциным, и теперь реакционеры в союзной власти уже шли против Горбачева, а не вместе с ним против демократов и Ельцина.
Первые требования отставки Горбачева прозвучали на пленуме ЦК КПСС еще в апреле. А в июне, за три дня до визита Попова к Мэтлоку, на сессии Верховного совета СССР новый союзный премьер-министр Павлов со свойственной ему наглостью потребовал наделить правительство чрезвычайными президентскими полномочиями – по сути, отнять их у президента. Павлов ссылался на то, что Горбачев слишком загружен работой. Для Горбачева это обращение Павлова к парламенту стало полным сюрпризом.
А еще через час с той же трибуны уже Владимир Крючков рассказывал депутатам, как десятки лет назад американская разведка внедрила в российское руководство своих агентов. Он имел в виду уже отодвинутого Горбачевым “архитектора перестройки” Александра Яковлева, который в конце 50-х годов стажировался в Колумбийском университете в Нью-Йорке, а затем служил советским послом в Канаде. Впервые с перестроечных времен с высоких трибун зашла речь о направляемой Западом пятой колонне во власти – через 15–20 лет на этом тезисе будет строиться государственная пропаганда, – но, главное, как писал про эту сцену биограф советского президента Уильям Таубман, “невозможно было себе представить более наглую атаку на Горбачева”> 6.
Горбачев пропустил и этот удар. Отставок не последовало. Горбачев уже столько раз демонстрировал безволие и слабость, что его соратники-охранители вели себя как стая хищников, почувствовавших запах крови. Так стихийно созревал заговор против перестройки и против Ельцина с Горбачевым одновременно. В конце июля газета “Советская Россия”, где два года назад вышло то самое сталинистское письмо Нины Андреевой, опубликовала “Слово к народу” – воззвание, которое можно считать манифестом будущего ГКЧП (и подписанное некоторыми его членами). “Как случилось, – вопрошали авторы, – что мы… допустили к власти не любящих эту страну, раболепствующих перед заморскими покровителями, там, за морем, ищущих совета и благословения?.. Скажем «нет» губителям и захватчикам!”
В ночь с 29 на 30 июля Горбачев, Ельцин и президент Казахстана Назарбаев встретились в резиденции Горбачева в Ново-Огареве. Проект нового союзного договора был готов, и президенты решили перенести подписание с конца сентября на 20 августа. Кроме того, Ельцин требовал, чтобы Горбачев отправил в отставку Павлова, Язова и Крючкова, – и Горбачев согласился. Обсуждая этот деликатный кадровый вопрос, трое лидеров даже специально вышли на балкон – по просьбе опасавшегося прослушек Ельцина. И Ельцин и Горбачев потом настаивали, что их разговор все равно был записан КГБ и передан Крючкову – и тот понял: медлить больше нельзя, надо действовать. Впрочем, будущим путчистам прослушка и не требовалась. “Одного только текста союзного договора было достаточно, – пишет исследователь путча немецкий журналист Игнац Лозо, – чтобы Крючков, Язов и Павлов однозначно поняли, что в случае его подписания они в значительной мере или полностью потеряют власть”[8]> 7.
Последний председатель КГБ СССР Владимир Крючков успел поработать прокурором еще при Сталине. Но определяющим для его мировоззрения стал 1956 год, когда он, уже перейдя на дипломатическую службу, работал секретарем советского посольства в Будапеште – под началом будущего председателя КГБ и генсека Юрия Андропова. Андропов тогда служил советским послом в Венгрии и с тех пор навсегда стал для Крючкова и ментором, и начальником, и путеводной звездой. Андропов и Крючков своими глазами видели, как в октябре 1956 года Венгрия восстала против коммунистической власти, как Советская армия натолкнулась на ожесточенное сопротивление на улицах Будапешта, как после распоряжения Никиты Хрущева вывести войска из города начались расправы над коммунистами – их вешали на деревьях – и как Советская армия вернулась в Будапешт и утопила восстание в крови. Андропов и Крючков своими глазами увидели, на чем держится власть – на силе и на страхе – и что случается с этой властью, когда силы и страха нет.
