Преемник. История Бориса Немцова и страны, в которой он не стал президентом - [16]

.

Звезда Явлинского только поднималась на небосклоне. К середине 1990 года ни у одного профессионального и идеологически незашоренного экономиста уже не было сомнений в том, что надо делать. Программа рыночных реформ, запущенная в Польше экономистом Лешеком Бальцеровичем, служила ориентиром. Можно было спорить о деталях, но и диагноз, и суть необходимой стране экономической терапии были всем очевидны: либерализация цен, финансовая стабилизация, приватизация. Все это было в программе “500 дней”, и, как писал Егор Гайдар, “одно публицистическое нововведение было, без сомнения, блестящим – раскладка по дням” ³⁸.

Изначально программа Явлинского была рассчитана на 400 дней. В руках Ельцина она оказалась почти случайно, в мае 1990 года. Сам Явлинский потом уверял, что кто-то просто украл текст у него из рабочего компьютера в офисе союзного правительства, где он тогда занимал невысокую должность главы отдела. Одним майским днем ему позвонил профессор экономики и его коллега по союзному правительству Евгений Ясин со словами: “А там Ельцин куски из твоей программы зачитывает…” Причем из слов Ельцина следовало, что реформы продлятся 500 дней, а не 400. Явлинский грешил на экономиста и соратника Ельцина Михаила Бочарова, который был вхож к Горбачеву и при этом метил в премьер-министры России. И Явлинский пошел к нему. “Зачем вы обманываете Ельцина, – сказал он Бочарову, – ведь это союзная программа. У России в подчинении одни химчистки и прачечные… И уж тем более не обойтись без повышения цен”. Через несколько дней Явлинского в своем кабинете уже ждал Ельцин. Аргументы на него не действовали. Выслушав возражения, он нахмурился и произнес: “Должно быть, как я сказал: за 500 дней и для России. Идите готовьте текст” ³⁹.

Так Явлинский совершил стремительный карьерный взлет – из кресла главы отдела в союзном правительстве он пересел ни много ни мало в кресло республиканского вице-премьера. Но программа тем не менее оставалась невыполнимой на российском уровне: без включения союзных рычагов власти она превращалась в филькину грамоту. Союзные республики все еще были беспомощны перед центром. Тогда Явлинский понял: это должна быть совместная программа СССР и России, ведущей союзной республики. Значит, надо идти к Горбачеву. Но как убедить Горбачева объединить усилия с Ельциным, а Ельцина – заключить союз с Горбачевым? Сначала Явлинский полетел к Ельцину, который уехал отдыхать в Юрмалу. Там во время прогулки по пляжу Явлинский рассказал ему о своей идее: надо создать рабочую группу на уровне двух правительств и подготовить общую реформу – пускай Россия встанет в авангарде реформы экономики всего СССР. Поколебавшись, Ельцин согласился. “Так я могу идти к Горбачеву?” – спросил Явлинский. Ельцин кивнул ⁴⁰.

Горбачева уговаривать не пришлось. Подавленный нанесенными ему поражениями на российском съезде, он увидел в программе Явлинского выход из тупика. Кроме того, экономические реформы – и сотрудничество с Ельциным – приближали его к заветной цели: удержать СССР от распада. Биограф Горбачева Уильям Таубман рассказывает, что, когда экономический советник президента СССР Николай Петраков принес ему записку с кратким изложением программы Явлинского, Горбачев “сначала бегло просмотрел послание, но затем вчитался в него и с явными признаками оживления спросил:

– Где этот парень?

– Он сидит у себя на работе.

– Где он работает?.. Зови его скорее” ⁴¹.

Программой “500 дней” Горбачев заинтересовался всерьез. Он сам встречался с командой Явлинского и заставлял встречаться едва ли не всех министров. Совещания шли одно за другим, и Горбачев лично вникал в детали. Но союзное правительство во главе с премьер-министром Николаем Рыжковым восстало против перемен. Советская бюрократическая система просто не могла доверить свое будущее 30-летним экономистам, рассуждавшим про свободные цены и частную собственность. Те тоже были настроены решительно. На одно из таких совещаний в Архангельском приехал Николай Рыжков – с кортежем, как положено главе союзного правительства, – и даже привез с собой обед на всех участников из специального пайка премьера (еда, о которой молодые экономисты в 1990 году могли только мечтать). Во время совещания 28-летний научный сотрудник Андрей Вавилов, в будущем заместитель министра финансов в правительстве Егора Гайдара, при всех порекомендовал Рыжкову уйти в отставку. Тот моментально встал, вышел из помещения и уехал. Несмотря на энтузиазм Горбачева, у программы “500 дней” не было шансов: мышление старой гвардии и программа радикальных реформ были несовместимы.

Переговоры и совещания продолжались около месяца, и в конце концов Горбачев сдался. Он так и не смог решиться на резкие шаги в экономике. Программа “500 дней” была похоронена. “Ну как я мог вам доверить будущее страны? Вы были такие неопытные, я вас вообще не знал”, – спустя много лет объяснял Горбачев свой отказ Сергею Алексашенко, одному из авторов программы “500 дней” ⁴². Так, возможно, был упущен последний шанс реформировать Советский Союз по управляемому сценарию. В октябре 1990 года Явлинский подал в отставку и ушел из ельцинского правительства. “С этого момента вплоть до осени 1991 года о какой бы то ни было экономически осмысленной политике можно было забыть. Между рушащимся Союзом и Россией началась ожесточенная борьба за власть”, – писал Гайдар