Предъявление обид - [3]

Тронд сидел молча, но костяшки его сжатых кулаков побелели, а борода задрожала.

Кульфт сделал знак двум мужчинам, которые с благодарностью поставили сундук на тронный ярус, и они открыли его. Свет сотен фонарей отражался от его содержимого: несколько драгоценных камней, много-много серебряных монет и несколько слитков золота. Гнев в глазах Трондина быстро сменился алчным блеском.

— Барон не хотел бы, чтобы вы несли какие-либо расходы из-за него, — объяснил Кульфт, указывая на сундук с сокровищами. — Он хотел бы попросить вас принять этот жест его доброй воли, чтобы компенсировать любые расходы, которые может понести ваша экспедиция.

— Хм, подарок? — сказал Трондин, отрывая взгляд от золотых слитков. Они были особого качества, изначально гномьего золота, если его опытный глаз не ошибся. — Для меня?

Кульфт кивнул. Король гномов оглянулся на сундук, а затем сердито посмотрел на нескольких гномов, которые нерешительно поднялись по лестнице к сундуку. Кульфт жестом велел своим спутникам закрыть крышку, пока не начались неприятности. Он слышал о жажде гномов к золоту, но принял ее просто за жадность. Эта реакция была совершенно иной — желание заполучить драгоценный металл, граничащее с физической потребностью, подобно тому, как человек находит воду в пустыне.

— Пока я принимаю этот щедрый дар, король Жуфбара выступит вперед не за золото, — сказал Трондин, вставая. — Мы знаем об этих орках. Действительно, в прошлом году их встретили в битве гномы из моего собственного клана, и эти мерзкие твари лишили жизни моего старшего сына.

Tрондин шагнул вперед и сильно сжал кулаки, встав на верхней ступеньке. Когда он снова заговорил, его голос эхом отразился от дальних стен комнаты.

— У этих орков перед нами есть долг, — прорычал король. — Жизнь принца Жуфбара пятнает их жизнь, и они были занесены в список преступлений, совершенных против моего владения и моего народа. Я заявляю о своей обиде к этим оркам! Их жизни потеряны, и с помощью топора и молота мы заставим их заплатить ту цену, которую они должны заплатить. Скачи к своему господину, скажи ему, чтобы он готовился к войне, и скажи ему, что король Жуфбара Трондин Стоунхарт будет сражаться рядом с ним!

Топот гномьих сапог донесся с горных склонов, когда ворота Жуфбара распахнулись и оттуда вышло войско короля Трондина. Шеренга за шеренгой бородатые воины продвигались между двумя огромными статуями Грунгни и Гримнира, которые стояли по обе стороны ворот, высеченных в скале горы. Над войском гномов раскачивался лес золотых и серебряных штандартов с изображёнными на них лицами почитаемых предков, рунами кланов и символами гильдий.

К глухому стуку сапог присоединился грохот колес и хриплое покашливание паровой машины. В задней части колонны гномов пыхтел паровой бульдозер, его колеса со спицами и железными опорами скрежетали по потрескавшейся и изрытой ямами дороге. Клубы серого дыма поднимались в воздух из рифленой воронки, когда тяговый двигатель с ревом рванулся вперед, таща за собой цепочку из четырех повозок, нагруженных багажом, покрытым тяжелой, обвязанной тросом непромокаемой мешковиной.

Осеннее небо над горами Края Мира было низким и серым, угрожая дождем, но Трондин был в приподнятом настроении. Он шел во главе своей армии, Барундин слева нес собственный королевский штандарт, а справа маршировал Повелитель Рун Арбрек.

— Война никогда не была счастливым событием во времена твоего отца, — сказал Арбрек, заметив улыбку на губах короля.

Улыбка исчезла, когда Трондин повернул голову, чтобы посмотреть на повелителя рун.

— У моего отца не было причины мстить за павшего сына, — мрачно произнес король, и его глаза заблестели в тени золотого шлема. — Я благодарю его и отцов до него за то, что мне была дарована возможность исправить это зло.

— Кроме того, ты слишком давно не брался за свой топор, лишь чтобы только отполировать его! — сказал Барундин с коротким смешком. — Ты уверен, что все еще помнишь, что нужно делать?

— Послушайте, что говорит безбородыч! — засмеялся Трондин. — Мне едва исполнилось пятьдесят зим, а я уже специалист по войне. Послушай, парень, я замахивался этим топором на орков задолго до твоего рождения. Давайте просто посмотрим, на кого из нас придётся больше, а?

— Это будет первый раз, когда твой отец увидит твою храбрость, — подмигнув, добавил Арбрек. — Истории, когда эль льется рекой, вполне уместны, но нет ничего лучше, чем увидеть его воочию, чтобы заставить отца гордиться собой.

— Да, — согласился Трондин, похлопав Барундина по руке. — Теперь ты мой единственный сын. Честь клана будет принадлежать тебе, когда я отправлюсь на встречу с предками. Ты заставишь меня гордиться тобой, я знаю.

— Ты увидишь, что Барундин Трондинссон достоин стать королем, — сказал юноша с яростным кивком, от которого его борода зашевелилась. — Ты будешь гордиться, это точно.

Они шли на запад, к Империи, до самого полудня, пока за ними не исчезли высокие валы и бастионы Жуфбара, горная вершина, под которой находился тронный зал, была скрыта низким облаком.

В полдень Трондин объявил привал, и воздух наполнился шумом пяти тысяч гномов, которые ели бутерброды, пили эль и громко спорили, как это было у них заведено в походе. После еды в воздухе повис густой трубочный дым, который висел над лагерем как облако.