Предъява - [32]
— Мои теперь денежки! — просипел взмыленный Глухарев, устало плюхаясь на стул. — Ни хрена тебе, падла, не обломилось! Ни хре-на-а!!!
Несколько минут он отдыхал, приходил в себя. Потом попробовал проанализировать обстановку: «Дальше в Козловке оставаться не следует! Пускай местные жители и не просыхают практически, но тем не менее кто-то да слышал вчерашний выстрел Агрегата, сегодняшнюю возню в сугробовской хате… Кроме того, у покойного урки как пить дать имеются в деревне родственники или друзья. (Иначе у кого бы Петька отсиживался?!) Рано или поздно они обеспокоятся загадочным исчезновением Батракова и либо вызовут ментов, либо, вооружившись охотничьими ружьями, самостоятельно отправятся на поиски. Мне по-любому не поздоровится!!! Короче — нужно линять отсюда. Куда-нибудь в Брянскую область, поближе к украинской границе, а может, и прямиком в „незалежную“! На таможне светиться, понятно, не стоит, но есть же наверняка обходные пути, не перекрытые пограничниками! Глухие проселки, тропы, просеки в лесах… Свяжусь с тамошними контрабандистами, отстегну немного „зелени“, и… прости, прощай, страна родная!!! На Украине изменю внешность, легализуюсь, приобрету новые документы, скромную недвижимость типа дворец! Это не проблема! Хохлятские власти (включая президента) в сто крат продажнее последней шлюхи с Тверской. За баксы готовы на все! Хоть дьявола в подхвостницу целовать!!! Гы-гы-гы!!! Там меня Горыныч не найдет!!! Куда ему, мудиле!!! А дальше, в качестве гражданина „Самостийной“ — за бугор, в теплые края!!!»
Глухарев решительно поднялся на ноги, достал спрятанные в подполе мешки с деньгами, захватил «макаров-особый», ключи от машины, надел кожаную куртку и, даже не взглянув на мертвого «другана», покинул «родовое гнездо» Сугробовых.
С позапрошлой ночи погода ничуть не улучшилась. По-прежнему моросил мелкий дождик. Периодически налетал резкий холодный ветер, трепал обветшалые кровли домов, подвывал в печных трубах…
Зябко поеживаясь, Вадим подошел к «девятке», отпер багажник, бережно уложил в него драгоценные мешки, секунду поколебавшись, сунул туда же пистолет, минут десять провозился с капризничающим мотором и, когда тот наконец завелся, аккуратно выкатил со двора. Садист почему-то абсолютно не обратил внимания на красную «Ниву», отъехавшую от близстоящей заброшенной избушки, едва он приблизился к багажнику…
Никонов, Горыныч, Ара и Хилый появились в Козловке седьмого апреля, около девяти вечера. Приехали они на трех «Нивах», дабы видом шикарных иномарок не пробуждать у деревенских неуместного любопытства, и без труда разыскали жилище родителей Сугробова. В качестве пункта дислокации Андрей выбрал бесхозную, незапертую лачугу на противоположной стороне узкой улочки. Домишко, кстати, вплотную примыкал к приусадебному участку тети Вали, отделяясь от него лишь дощатым забором. Аванесян со Студневым остались в машинах, а Никонов с Ярошевичем зашли вовнутрь. В лишенной мебели комнате было холодно и неуютно. Оконное стекло отсутствовало, прогнивший пол местами провалился, пахло плесенью.
— Что будем делать? — поинтересовался пахан, с кряхтением усаживаясь на край чудом сохранившейся печи.
— Ждать, — лаконично ответил майор, занимая наблюдательную позицию у окна, из которого сугробовский двор просматривался как на ладони. Сгущающиеся сумерки спецназовца нисколько не смущали. В темноте он видел как кошка. Приставать с расспросами Константин Павлович не стал. Он уже успел удостовериться в неоспоримом превосходстве Никонова по части стратегии и тактики. Чуть ли не сверхъестественная интуиция Андрея тоже не вызывала ни малейших сомнений. А со вчерашнего дня Ярошевич вдобавок испытывал мучительные угрызения совести за безобразное поведение Гавроша и за собственные, ничем не обоснованные подозрения в адрес майора. Поэтому Ярошевич лишь вздохнул обреченно, закурил сигарету и поерзал задом по кирпичам, стараясь получше устроиться на довольно-таки неудобном седалище… В полном молчании потянулись томительные минуты ожидания.
Пахан изрядно продрог, изнервничался, одурел от сырого скверного воздуха и изрядно обозлился. (Правда, только на Сугробова с компанией.) Никонову же, казалось, все было нипочем.
— Т-с-с-с! — по прошествии часа вдруг прошипел он, оборачиваясь к Горынычу. — Ты слышал?!
— Нет, — отрицательно покачал головой Константин Павлович. — А что случилось?!
— Из интересующего нас дома доносятся звуки ожесточенной борьбы. Крысы начали грызться между собой!!
— Да ну?! — встрепенулся Ярошевич.
— Точно, точно! — заверил спецназовец. — Такова их крысиная сущность. Если в замкнутое пространство поместить несколько этих тварей (а фигурально выражаясь, так и произошло), то они начинают жрать друг дружку. В итоге остается всего одна крыса — самая мерзкая, сильная, жестокая! По логике вещей она вскоре вылезет из норы. Попытается драпануть с деньгами. По дороге мы ее и прихлопнем! В деревне шум подымать не хотелось бы… Присоединяйся ко мне! Чую, недолго осталось!
