Предводитель энгов - [6]

— Я не помешаю вашему величеству? — тихо спросила она, опершись о королевский стул.

— О нет, нисколько! — ответил король, бросив ласковый взгляд на свою супругу. — Напротив, мы нуждаемся в том, чтобы нас развлекли.

— Тем лучше! — сказала королева, положив свою белую руку на лоб короля. — Но тогда скажите мне, государь, почему на вашем лбу залегли вот эти морщины? Должно быть, письма принесли вашему величеству вести о новых несчастьях?

— Вести и в самом деле дурные, но мы не теряем надежды одолеть нашу злую судьбу.

— Разве у вашего величества есть талисман против злых сил?

— Я уповаю на бога, прежде всего на бога, но немножко и на самого себя, потому что честь и твердая воля обладают несокрушимой силой, которая способна одолеть любые невзгоды. И хотя письма сообщают нам о горестных событиях, сам я привез из своего путешествия добрую весть.

— Поведайте же мне ее, — живо сказала королева, занимая место рядом с королем. Потом посмотрела в сторону Габеля и добавила: — Если ваше величество находит это уместным в данную минуту.

Король понял намек и улыбнулся.

— У меня уже давно нет тайн от Габеля, будь то речь обо мне или о судьбе моего королевства, — сказал он. — Тем более он должен узнать то, что вскоре узнают все: наш адмирал Хенрик Бьельке с тридцатью кораблями только что одержал победу при Фальстербу над королем Карлом с его пятьюдесятью девятью судами, которые он намеревался послать к берегам Ютландии, чтобы потом переправиться в Зеландию. Битва была долгой и жестокой, но в конце концов шведы вынуждены были бежать от Бьельке и искать спасения под Рюге. Я хотел первым сообщить новость моей прекрасной королеве, и будь у нас побольше хороших солдат, за этой доброй вестью последовали бы еще многие другие.

— Но мне казалось, — заметила королева, — что наемные войска прежде одерживали для Дании славные победы. А в Германии и сейчас много солдат, которые после долгих лет войны скитаются без всякого дела. Вашему величеству стоит только кликнуть клич, и они охотно стекутся под ваши знамена.

— Поздно, — сказал король. — Когда мы начинали эту злосчастную войну, Польша, Бранденбург да и сам германский император обещали нам свою помощь, но, как только над нами нависла опасность, наши друзья умыли руки, и с тех пор от них ни слуху ни духу. Нам придется рассчитывать только на самих себя, и мы с божьей помощью давно одолели бы наших врагов, кабы не датские дворяне, которые одни имеют право решать, воевать нам или нет, и вдобавок мешают добрым датчанам оказывать помощь королю и отечеству в трудный час.

— Ох, уж эти дворяне! — сказала королева; и в ее темных глазах вспыхнул недобрый огонек. — Мы оба с вами, ваше величество, обязаны им столь многим, и они так часто напоминают нам об этом, что пора бы уж нам расплатиться с нашим долгом. Но как может дворянство отказывать в помощи родной стране, когда над пей нависла опасность?

— Дворяне поставляют нам рекрутов, как им повелевает закон, но снабжают их старым оружием, с которым те не умеют обращаться, да и большая часть этих рекрутов — скороходы, рыбаки или поварята. Клянусь душой, я буду считать счастливейшим днем своей жизни тот день, когда мне удастся порвать наконец оковы, которые оставляют королю Дании меньше прав, чем самому ничтожному землевладельцу в его государстве. Король едва осмеливается думать и говорить, не спросившись своих дворян, а уж тем более он не волен в своих поступках.

В эту минуту в передней послышался громкий спор. Дверь распахнулась, и вошел церемониймейстер. Король обернулся к нему и спросил, что за шум.

— Егерь из замка просит аудиенции у вашего величества, — с глубоким поклоном ответил церемониймейстер. — Он упорно настаивает на своей просьбе, хотя он слышал, что я приказал пропускать в замок только самых знатных дворян.

— Кто же этот человек? — спросил король.

— Он зовет себя Свеном-стрелком и утверждает, будто имеет честь быть известным вашему королевскому величеству.

— Свен-стрелок? — медленно повторил король. — Что-то я не помню такого имени. И этот человек все еще ждет у дверей?

— Нет, милостивый король! — отозвался глубокий, спокойный голос за спиной церемониймейстера. — Я уже здесь, и если ваше величество взглянет на мое лицо, может быть, государь, вы вспомните мои черты.

С этими словами человек подошел к столу и низко поклонился королю.

Фредерик Третий добродушно улыбнулся в ответ на это необычное представление. Потом внимательно посмотрел на егеря и сказал:

— Нам и в самом деле начинает казаться, что мы видели где-то твое лицо, и все же напомни нам, где мы встречались в последний раз?

— В Сконе, милостивый король! Однажды вечером после небольшой стычки при Маркеруде.

— Господи помилуй! Теперь я вспомнил, ты и в самом деле похож на человека, который в бою взял в плен адъютанта генерала Стенбука и привел его в нашу главную квартиру.

— Да, это был я!

— Но отчего же ты скрылся, когда генерал Гюльденлёве по нашему приказанию пришел предложить тебе награду за твое геройство?

— Ваше величество! Можно убить медведя и продать его шкуру и мясо, но торговать человеком не годится!