Предвечный трибунал: убийство Советского Союза - [23]

Вам известны эти имена? Просто зачитываетесь ими вечерами? Вот почему-то сомневаюсь…

А этим писателям (их современникам) Нобелевку не дали: Поль Валери, Бертольт Брехт, Федерико Гарсия Лорка, Франц Кафка, Эмиль Золя, Марсель Пруст, Генрик Ибсен, Марк Твен, Герберт Уэллс, Джордж Оруэлл… Доказал?

Кроме того, Нобелевка всегда выполняла политический заказ. Из русских и советских писателей ее получили Бунин, Пастернак, Солженицын, Бродский. Что между ними общего? Правильно: все они находились в конфликте с советской властью, за что и были награждены. (Получил также и Шолохов, властью обласканный, – но лишь для того, чтоб предвзятость премии не сразу бросалась в глаза.)[64]

Итак, Сахаров получил Нобелевку мира[65] – мы уже понимаем за что. Из страны его не выпускали, поскольку его знания все еще имели стратегическую ценность, так что за деньгами ездила Боннэр. По сути, поощрил Запад именно ее – за успешную спецоперацию.

И дальше Сахаров бодро работал на врага: с 1972 по 1979 год подготовил 1200 передач для иностранного радио[66]. Вот характерный кусочек его выступления: «Я считаю необходимым давление на советские власти для обеспечения того минимума гражданских и политических свобод в СССР, без которых не может быть и речи об идеологической разрядке, не может быть международного доверия. Я никак не могу считать ошибкой принятие конгрессом Соединенных Штатов поправки Джексона-Вэника к закону о торговле и не могу считать ошибкой публичную критику нарушения гуманитарных статей Хельсинкского соглашения. Право на свободный выбор страны проживания действительно первое среди равных в числе других прав»[67]. Холодная война в разгаре, а он воспевает действия противника!

Руководство страны его не наказывало. Во-первых, ему накрутили мировое имя, и арест вызвал бы океаны вони. Во-вторых, в КГБ окопался один серьезнейший предатель – и блокировал многие необходимые для безопасности страны шаги.

В 1979-м Брежнева вынудили войти в Афганистан – с помощью спецоперации, руководимой советником президента США З. Бжезинским[68]. Янки вооружали и финансировали моджахедов, изо всех сил распаляя гражданскую войну; творилось это прямо на нашей границе и не могло не тревожить. (Вот на каком основании сами американцы вторглись в Афганистан в 2001-м, до сих пор никто не знает. Как азиатская страна могла угрожать Америке?!)

Ну да, второй раз (как и с Прагой) Леонида Ильича переиграли. Удалось. Мужик он был неглупый – но все ж далеко не Сталин…

Тут вой поднялся до небес, и Сахаров тоже буйно клял генсека за «необоснованную агрессию», это взахлеб печатали западные газеты. Вдобавок он предложил Западу бойкотировать московскую Олимпиаду.

Это было уж чересчур. Кремлю поневоле пришлось реагировать, и диссидента подвергли страшным репрессиям: выслали в областной центр Горький, где он (вдвоем с Боннэр) абсолютно свободно[69] жил в большой четырехкомнатной квартире[70]. То есть его, барина, приравняли к 1 300 000 жителей этого города (хоть и сомневаюсь почему-то, что каждый горьковчанин имел по две комнаты…) Жуткое унижение.

В 1986-м Горбачев вернул Сахарова в Москву, где тот стал народным депутатом Союза.

Умер он в 1989-м, слегка не дотянув до воплощения своей мечты: убийства СССР. Его лицо от этого навсегда сохранило гримасу презрения и обиды. Давно замечено: ненависть к Родине всегда делает из людей уродов.

На ранних фото, «физического» периода, Сахаров – симпатичный дядька с обаятельной улыбкой. Но чем дальше погрязал в диссиду, тем омерзительнее становился. И сейчас перед нами стояло существо, чье лицо отражало все пороки: злобу, мстительность, гордыню…

Кстати, мне попадалось и детское фото Новодворской – вполне себе миленькая девочка. Любила бы Россию и не стала бы тем, чем стала.

Урок каждому.

– Война в Афганистане была преступной… преступной авантюрой, предпринятой… э… предпринятой неизвестно кем[71], – гнусаво закартавил Сахаров, хотя никто его ни о чем не спросил. – Неизвестно… неизвестно, кто несет ответственность за это огромное преступление нашей родины[72]. Миллион человек погиб[73], и это то, что… э… что на нас лежит страшным гре… грехом, страшным упреком. Мы должны смыть с себя именно этот позор, этот страшный позор, который лежит на… нашем руководстве, вопреки народу, вопреки армии совершившем этот акт агрессии.

Говорил он, постоянно спотыкаясь и проглатывая «р» – но самоуверенно, как бронепоезд. Остановить его было невозможно… Оторопевший Адвокат наконец осмелился вставить слово:

– Андрей Дмитриевич, можно задать вам вопрос?

Сахаров вскинул руку и возгласил:

– Я должен сказать, что мое положение все-таки несколько исключительное[74], так что я сам решаю, что мне говорить, а что нет!

Изъяснялся он дальше столь же косноязычно, но не буду мучить читателя передачей особенностей его речи.

– Позвольте узнать: в чем ваша исключительность? – полюбопытствовал я.

– Я постладал за плавду! – воскликнул Сахаров картаво, но чрезвычайно пафосно.

Я уточнил:

– То есть много лет гадили стране, за что были наказаны наимягчайшим образом: ссылкой в крупный город?

– Я устраивал в Горьком голодовки! – горделиво сообщил бывший физик.