Предсмертные стихи самураев - [5]

Наступил момент, когда противостояние достигло апогея и грозило перерасти в гражданскую войну. Собственно, она уже шла — сёгунским войскам было приказано покарать мятежный клан Тёсю. Чтобы война не перекинулась на всю Японию, сёгун Токугава Ёсинобу сложил с себя и рода Токугава сёгунские полномочия, объявив юного императора Муцухито единовластным правителем страны. Началась новая эпоха в истории Японии — эпоха Мэйдзи.

Ученики Ёсиды Сёина — Кидо, Ямагата, Ито, а также двое самураев из Сацума, Сайго и Окубо, — встали во главе правительства императора Мэйдзи. Страна зашагала дорогой индустриализации и вестернизации. Прежний лозунг «Почитай императора, изгоняй варваров!» сменился новым — «Обогащай страну, укрепляй армию!». Но при этом идеологию самурайства отнюдь не предали забвению даже после принятия императорского эдикта о равенстве всех сословий. Напротив, государству было выгодно поддерживать ее и распространять на другие сословия, культивируя в японцах преданность, самоотверженность, верность, считавшиеся ранее привилегией исключительно воинской касты. Хотя армия, полиция и государственный аппарат теперь были открыты для всех, костяк их попрежнему составляли выходцы из самурайских рядов. Многие исследователи именно этим объясняют высокую эффективность и низкую коррумпированность японской полиции.

«Рыцари реставрации» были прагматиками в вопросах государственного устройства, экономики и вооружения, но оставались все теми же романтиками в вопросах идеологии. Национальная религия синто стала официальной государственной религией, японская земля объявлена священной, японцы — народом, превосходящим остальные азиатские народы по уровню культуры. Подобно европейским державам, Япония стремилась к захвату колоний: мишенью японских амбиций стала Корея. В 1894–1895 годах за власть над Кореей разгорелась японо-китайская война, в которой Япония одержала победу благодаря более передовому вооружению, организации и дисциплине. Десять лет спустя победой Японии закончилось и противостояние с первой европейской державой, пытавшейся утвердить контроль над дальневосточным регионом, — Россией. Эти победы как будто подтверждали японское «право первородства», доказывали превосходство «духа Ямато» не только над соседями-азиатами, но и над европейцами.

Одним из проявлений этого духа стало считаться самоубийство генерала Ноги Марэскэ, героя русско-японской войны. Ноги и его жена покончили с собой сразу же после смерти императора Мэйдзи, совершив дзюнси — самоубийство вослед господину. В течение нескольких дней после похорон императора Мэйдзи Ноги стал национальным героем.

Распространение самурайской идеологии «в низах» привело к значительной милитаризации общества. В Японии процветал настоящий культ смерти. Самоубийство представлялось многим единственным способом разрешения всех жизненных трудностей. В первой половине 30-х годов [2] более 20 тыс. человек в год кончали жизнь самоубийством. Именно готовность к смерти идеологи объявляли первой добродетелью каждого японца, возносящей его над представителями всех иных народов и рас. Погибший за императора японец причислялся к лику богов: 1 940 000 японских солдат стали «богами» во время Второй мировой войны. Культ героической смерти на поле боя существовал и в нацистской Германии, и в СССР, но только в Японии были официально признанные целые подразделения смертников: воздушные эскадрильи «симпун» и подводники-самоубийцы «кайтэн». Япония не знала ни заградотрядов, ни указов, приравнивающих сдачу в плен к предательству — просто новым самураям было страшно даже подумать, что в их семью придет уведомление о том, что сын в плену, или гроб, перевязанный веревкой (знак позорной смерти). Они сражались до последнего.

Взятый после войны курс на демилитаризацию Японии подразумевал отказ от подобного образа мыслей. Однако не так-то легко заставить людей забыть то, что им внушали на протяжении нескольких поколений. Возможно, дух самурайской преданности и ушел из общественной жизни, но перебрался в «теневой мир», мир организованной преступности.

Еще и до реставрации Мэйдзи преступные организации Японии в чем-то копировали самурайскую идеологию, что и неудивительно, ведь во многом они формировались из ронинов. В мафии якудза точно так же существует повиновение старшим и кодекс чести, за нарушение которого строго карают.

Последней же попыткой воскресить дух самурайства в японском обществе следует считать создание «Общество щита» писателя Юкио Мисимы и попытку военного путча на базе Итигая, после провала которой (впрочем, ожидаемого и запланированного провала) он покончил с собой.

Мисима подробно исследовал упоминавшийся выше трактат о самурайской этике «Хагакурэ» и даже написал объемистый комментарий к этой книге — «Хагакурэ нюмон».

«Когда Дзётё [3] говорит: „Я постиг, что Путь Самурая — это смерть“, он выражает свою Утопию, свои принципы свободы и счастья. Вот почему в настоящее время мы можем читать „Хагакурэ“ как сказание об идеальной стране. Я почти уверен, что если такая идеальная страна когда-либо появится, ее жители будут намного счастливее и свободнее, чем мы сегодня»