Предсказатели прошлого - [28]
— На самом высоком, Борнахи. Вот здесь хорошо — вокруг звезды, небо и такой простор! Скажи, Нахи, а может человек быть таким же бесконечным, как это небо?
— Насколько я понимаю, в Алатарисе велись споры о конечности и бесконечности человека?
— Угу, Нахи.
— Я не буду сейчас рассуждать о Душе, Духе и других составляющих человека, я задам тебе всего один вопрос, Хати.
— Да?
— Дорогой мой, тебе хочется когда-нибудь исчезнуть окончательно, ты желаешь в один прекрасный момент кончиться и навсегда уйти в пустоту, в темноту, в никуда?
— Любимый предсказатель, что ты такое говоришь?! Мне аж холодно от твоего вопроса стало!
— Ну вот, я думаю, не стоит объявлять вслух, какая теория спора о конце и бесконечности победила?
— Нахи, конец придумал какой-то глупый человек!
— Или тот, кто никогда не поднимал голову вверх, и Душа его никогда не стремилась к чудесной бескрайности неба.
— Хати, Ули, вы оба правы. А я скажу проще: конец придумал скучный человек.
— Тоже верно, Борнахи. Но посмотрите, как здесь хорошо и красиво! Это как раз то, что сейчас нужно моей душе.
— Хорошо, Хати, теперь мы все вместе немного помолчим. Молчание — великая вещь. Истина рождается и постигается в молчании.
— Почему, Нахи? Я думал, что истина рождается в спорах и разговорах.
— Милый Хати, разговоры могут быть глупыми или умными, и только. Молчание не может быть ни глупым, ни умным, оно мудрое. А ты уже знаешь, что истинно только то, что мудро, и все мудрое — истинно. Так что, Хатарис, истина рождается и постигается в мудрости, то есть в молчании. Разговорами истину только запутать можно.
— Любимый Борнахи, ты поэт!
— Спасибо, Хатарис. На это я тебе отвечу так: если поэт должен быть хоть чуточку мудрецом, то мудрец обязан быть большим поэтом. Но сейчас я все же хочу передать слово тишине, музыке и арфе. Пожалуйста, Эя.
— Такая красота вокруг, и музыка чудесная, Нахи, а я что-то совсем сплю.
— Да? А почему у тебя глаза так широко открыты, Хатарис?
— Так ты думаешь, что я не сплю?
— Думаю, что нет.
— Ты уверен в этом, Нахи? Где же еще, как не во сне, можно увидеть такую странную-престранную прыгающую звездочку? Вот она летит прямо сюда, и иллюминаторы видны… Ой, что это я говорю, любимый предсказатель? Наверное, у меня от переизбытка чувств температура поднялась. Какое несчастье!
— Успокойся, Хати, у тебя нет никакой температуры, ты абсолютно здоров. Наверное, заснул на минуту, и тебе приснился удивительный сон.
— Да? Какое счастье, а то я чуть не подумал, что заболел.
— Ну, какие могут быть болезни на нашем острове, Хатарис? Ты просто очень сонный, Хати. Поэтому ложись и досматривай свой сон о летающей звездочке. Сейчас я тебя укрою… А если поживёшь еще немного в Торнане, то летающие звезды не покажутся тебе странными, ты к ним просто привыкнешь…
— Ты что-то сказал, Борнахи? Я не совсем тебя понял.
— Нет-нет, Хати, это я сам с собой разговариваю, ты спи. Завтра у нас будет много работы.
— Считать меня заставишь?
— Заставлю, Хатарис.
— Я тебе все за полдня решу, а после обеда буду спрашивать, где ты, Нахи, такие формулы взял.
— Спасибо за предупреждение, любопытный наш, во второй половине дня я исчезну с острова.
— Как королева цветочных эльфов? С помощью волшебной палочки? Когда будешь исчезать, Нахи, позови меня, я хочу посмотреть на это.
— Хорошо, позову, но боюсь, Хати, ты ничего не увидишь.
— Почему?
— Добежать не успеешь. Хатарис, перестань смеяться, тебе пора спать. Смотри, Улсвея уже давно уснула.
— Ладно, Борнахи, так и быть, усну. Спокойной ночи. Только…
— Что, любимый Хатарис?
— Может, Эя сыграет для меня хоть одну песенку на арфе? Что-нибудь для души. Под чудесную мелодию я сразу же усну, и мне приснится красивый сон о летающей звезде… С иллюминаторами…
— Ты просишь что-нибудь для души, Хатарис? У меня как раз есть подходящая песенка.
