Предсказанная - [9]

Она радовалась его умелой игре на гитаре — сама Анна выучилась кое-как лабать на трех аккордах, но невеликого опыта хватало, чтобы оценить класс. Он легко и плавно делал самые сложные переходы, техника была богатой. Вовсе не то унылое бряцанье по струнам, что многие выдавали за владение гитарой. А текст песни — вновь дурманящее голову ощущение идентичности. Так сказала бы сама Анна, если бы ей было дано сочинять стихи.

Причудливая публика слушала внимательно, не болтая и не обмениваясь жестами. Анна из-под венка потихоньку рассматривала их. Пятерку похожих на людей она выделила сразу. Двое из них, пожалуй, и впрямь принадлежали к роду человеческому. То, что виднелось из груд пестрого тряпья — головы, руки — было вполне обычным. А вот трое — нет, только казались такими. Как владетель. Древние существа, похожие на людей, но — не люди.

С остальными все было ясно — эти порождения ночных кошмаров и детских фантазий ничего общего с людьми не имели. Особенно одушевленная бытовая техника, расположившаяся вместе, дружелюбной кучкой. Из каких сказок явились вороны, лисы и парочка старух чудовищного вида, еще можно было догадаться. А вот полукошки, горгульи, какие-то чудные твари, одновременно в шерсти и в перьях, нечто совсем уж трудно описуемое — химеры и кадавры… тут Анна терялась в предположениях. Такой мифологии она не знала.

— А что это все такое… вообще? — шепотом спросила она владетеля.

— Ты спрашиваешь о подданных Полуночи, королева?

— Ну, да, — покивала Анна. — Где это мы?

— Есть два мира под одной луной, достопочтенная. Миры людей и Полуночи — они существуют рядом, на одних землях, но не соприкасаются. И только четырежды в год им дозволено объединиться. И только раз в год двое из людей становятся гостями Полуночи.

— А наоборот бывает?

— Когда-то бывало, в те времена, когда твои предки еще верили в волшебство. Мы приходили в гости друг к другу, иногда — враждовали не на жизнь, а на смерть, иногда спасали друг друга. Было место и любви. Ты знаешь о тех временах из человеческих легенд, тех, что еще уцелели в вашей памяти.

— Племена богини Дану? — говорить приходилось одними губами, но ее прекрасно слышали.

Владетель широко усмехнулся, демонстрируя мелкие острые зубы. Провел узкой ладонью от лба к затылку, взлохмачивая волосы.

— Туата-Де-Данан тоже были среди них. Но почему ты вспоминаешь моих сородичей, а не тех, кто веками жил рядом с твоими предками, королева? Чем тебе не по сердцу берегини и полевики, лисунки и мавки?

— Но… — смутилась Анна. — Я же почти ничего про них не знаю…

— Память людей причудлива, — покачал головой владетель. — Иногда хорошо, что она коротка, а иногда — печально, королева. Многие из тех, что сидят перед тобой, уже забыты, должно быть, навсегда. Я вижу, ты не знаешь, как называть меня. Мое прозвище — Гьял-лиэ.

Анна покатала на языке необычное слово, кивнула. Да, так было удобнее, чем «владетель». Естественнее и живее.

— Что это значит?

— Серебряный, — улыбнулся он.

— Я так и подумала, — кивнула Анна.

— Ты владеешь даром различения сути в словах, королева. На каком бы языке они ни звучали. А нынешняя ночь наделила тебя силой.

— Почему именно я… мы?

— Об этом ты узнаешь позже. Слушай, как играет твой спутник.

Девушка слегка покраснела — в самом деле, нашла время болтать. Вадим наверняка обидится. Она сама уж точно обиделась бы. Но — музыканту было не до того. Он играл, полуприкрыв глаза, какую-то мелодию без слов, может быть, импровизировал. Такого Анна ни разу не слышала ни в одном клубе, ни на одной записи. Известные группы типа «Blackmore's Night» или «Clannad» пытались играть нечто похожее — но у них все время выходила попса. Может быть, с кельтскими мотивами — но то, что можно слушать на вечеринке или в офисе. Вадим же играл другое — и, как показалось Анне, впервые в жизни. В музыку вплетались волшебство нынешней ночи, древняя печаль и ожидание будущей радости, долгая память сидевших у огня и нетерпение пробуждающихся деревьев.

Из темноты за кругом света выходили призраки. Полупрозрачные силуэты длинноволосых девушек в тонких светлых одеждах и юношей с венками на головах, статных женщин под руку с бородатыми плечистыми воинами. Все они собрались на границе света и молча слушали.

— Кто это? — Анна постучала кончиками пальцев по рукаву куртки Гьял-лиэ.

— Духи памяти, королева. Прошлое земли твоих предков. Обычно они спят в корнях деревьев, и редко пробуждаются. Твой спутник сумел пробудить их своей музыкой. Сегодня добрая ночь, королева!

Серебряный забрал у Анны импровизированный кубок, плеснул вина из своей чаши.

— Выпьем за память, королева.

Вино показалось Анне горьким — совсем не то, что она пила еще недавно. Она опрометчиво сделала большой глоток, и сейчас терпкая колючая горечь встала колом в горле. Стараясь не морщиться, Анна все же проглотила вино. Гьял-лиэ поймал ее разочарованный и удивленный взгляд, улыбнулся одними губами.

— Память горька, горше этого вина. Но — найди в себе силы, выпей до дна. В памяти не только горечь, но и сила.

Анна послушно начала пить, пытаясь сдержать отвращение. Всего оставалось на три глотка. Первый был еще терпимым, второй показался едким ядом. А вот третий… Вино легким пряным медом прокатилось по небу. Скользнуло в горло — а оттуда словно сразу в кровь. Нахлынула теплая волна. Пришла необыкновенная ясность разума. Анна поняла, что может вспомнить любой день своей жизни — от самого рождения. Детские игры, обиды и радости, первая влюбленность, первая потеря. Каждое воспоминание было ярким и свежим, словно все случилось только вчера. Анна вспомнила сладкий запах духов бабушки, которая умерла, когда внучке было всего-то года два, цветные витражи в дверях квартиры своего школьного приятеля — все то, что, казалось безнадежно потерянным.