Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й - [65]

По прибытии на место личный состав, понимая всю важность этого участка фронта, через который враг рвался на Северный Кавказ и Волгу, сразу же приступил к строительству оборонительных сооружений.

…Ранним утром с небывалой силой разгорелся бой. Бомбовые удары, артиллерийский огонь смешали землю с небом. Пик вражеской атаки пришелся на 1–ю роту полка. Группа бойцов, выдвинувшаяся вперед, оказалась под угрозой окружения. Убит командир. Командование принял на себя 6 Заказ 213 политрук. Он и бросился на выручку своим боевым товарищам. Хусен ранен в щеку, кровь заливает лицо. Получен приказ оставить рубеж. Старшина Николай Ильин предлагает: «Товарищ политрук, я прикрою огнем, отходите!»

Хусен мог уйти. Раненый, он имел на это право. Но так уж был воспитан сын гор, что не подумал о своем спасении и отдал приказ: «Остаюсь я. Отходите!»

И остался на этом огненном рубеже. А когда понял, что бойцы уже вне опасности, самому уйти не удалось. Враги сжимали кольцо окружения, кричали: «Рус, сдавайс!» Тогда Хусен, израсходовав патроны, встал во весь рост и с возгласом «Русские не сдаются!» взорвал себя и набежавших фрицев гранатами. Хусен выполнил свою клятву биться «до последнего удара сердца», с честью допел свою главную песню.

Самое горькое для Павла Федоровича было то, что созданное руками тружеников: заводы и фабрики, школы и больницы, мосты и железнодорожные ветки, — все это безжалостно уничтожалось фашистами. Как‑то Тюляеву с болью в сердце рассказывала одна жительница Краснодара: «В последний день перед приходом Красной Армии немецкие оккупанты стали жечь школы, жилые помещения. Я не могла смотреть, как школа, в которой я проучилась шесть лет, горит. Ночью немцы зажгли институт, который находился рядом с нами. Он разгорелся так, что зарево пожарища было видно на большом расстоянии. Искры осыпали крыши домов, головешки падали к нам во двор… Разве можно простить этим разбойникам то, что мы пережили!»

И вот наступил радостный для всех мирных жителей день освобождения.

В силу сложившихся обстоятельств в освобождении Краснодара приняли участие войска двух армий: 46–й (под командованием И. П. Рослого) в составе 9–й горно — стрелковой дивизии имени Верховного Совета Грузинской ССР полковника М. В. Евстигнеева, 31–й стрелковой дивизии полковника П. К. Богдановича, 40–й отдельной мотострелковой бригады генерал — майора Н. Ф. Цепляева и 18–й (под командованием генерал — майора А. И. Рыжова) в составе 236–й стрелковой дивизии генерал — майора Н. Е. Чувакова, 10–й стрелковой бригады подполковника Н. М. Ивановского. Овладев городом, они продолжили наступление на запад. В итоге операции враг был отброшен от Краснодара на 60–70 километров.

Красный флаг на башенке здания крайкома ВКП(б) — на углу улиц Красной и Ворошилова (ныне Гимназическая) — был установлен бойцами взвода конной разведки лейтенанта Крапивы 121–го горно — стрелкового полка 9–й гор — но — стрелковой дивизии имени Верховного Совета Грузинской ССР Данилом Васюковым, Юлмухамедом Шикининым, Хангиреем Адалгиреевым ранним утром 12 февраля.

9

Хочу отвлечься и рассказать вот о чем. Как‑то, работая в комсомоле, а затем секретарем Краснодарского горкома КПСС, я попытался возродить и сделать традиционным «водружение красного флага» на том же самом месте, что и много лет назад — башенке тогда гостиницы «Краснодар», а теперь здании Сбербанка. Подготовили взвод солдат, обмундированных в плащ — накидки и каски образца 1943 года, пригласили ветеранов — фронтовиков, отыскался и след главного героя праздника дня освобождения города — сержанта Данила Васюкова, тогда уже весьма пожилого, но с моложавыми глазами, человека. Эта патриотическая акция, которая проводилась как раз в тот исторический для города день, 12 февраля, при огромном стечении народа, имела потрясающий эффект. Суть ее была проста: под рвущую сердце музыку на крышу вбегал взвод солдат и точь — в–точь, как в 1943 году (нам показывал все это на репетиции бывший сержант Васюков), торжественно водружал красный флаг под оружейный салют. Сама «операция» занимала считанные минуты, но люди еще долго не расходились, взволнованные увиденным. Некоторые, не стесняясь, плакали, вспоминая, наверное, время оккупации и потерю близких, у других загорался взгляд и появлялась гордость за наших воинов, третьи просто размышляли о чем‑то своем. Нам хотелось всех обнять. Все сделались вдруг родными и близкими. Невесть откуда появилось чувство общности и кровной близости и просто стало потрясающе хорошо на душе.

И на следующий год мы провели эту акцию. Затем меня перевели на работу в крайисполком и праздник «закончился». Ни у кого из городских властей не появилось желания водрузить красный флаг на башенке в день освобождения Краснодара. Хуже того, однажды я, собрав на совещание директоров школ города накануне этой святой даты, поинтересовался, какой праздник вот — вот наступит? В зале установилось гнетущее молчание. Директора лихорадочно соображали, а какой же, в самом деле, праздник? День Советской Армии и Военно — Морского Флота, так это 23 февраля, а здесь?! Комментарии, мне думается, излишни.