Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й - [331]

Особые отношения у Бориса Николаевича сложились с

С. Ф. Медуновым, еще по работе в Крыму, который руководил Ялтинским горкомом партии. В ту пору было принято решение превратить Крым в оазис виноградников. Когда Пономаренко туда приехал, степная часть Крыма была полупустыней. Полянский такую идею выдвинул, и было решено переселить в Крым из Черниговской области двести тысяч человек. Для этого надо было построить жилье. Собрали пленум. Медунов, как уже говорилось, был первым секретарем Ялтинского горкома и членом бюро обкома, а Пономаренко был членом обкома партии и начальником УНР-130. Решили дать выступить нескольким руководителям, чтобы они поддержали инициативу, взяли на себя строительство какого‑то количества домов. Дошла очередь и до Пономаренко на этом пленуме. Он встает и говорит: «Строить не буду» — «Почему?» — «В план включите — буду строить… У меня нет ни материальных ресурсов, ничего. Все, что вам пообещали, это…» Так оно и оказалось: ни у кого не было никаких материальных ресурсов. Он же материальные ресурсы получал — цековские, получал все, что хочешь. Дело в ответственности за нефондовое использование материалов. Медунов же встает и говорит: «У меня есть предложение: исключить Понома ренко из партии. Он дискредитирует решение партии. Кто за?» Все подняли руки, и его исключили. Но Медунов не хотел этого, он даже предположить не мог, что дело всерьез примет такой оборот. Потом несколько месяцев Борис Николаевич ходил беспартийный.

После того случая они с Сергеем Федоровичем почти на двадцать с лишним лет расстались. Пономаренко уехал из Крыма: у него с крымчанами дело так и не заладилось. Возвратился на Кубань. Стал, строить сахарные заводы. А Медунов ушел в ЦК. Потом его перевели в Сочи. Они друг о друге ничего не знали. И вот когда Бориса Николаевича назначали зампредом Адыгейского облисполкома, а Медунов уже был председателем крайисполкома, он прибыл к нему на беседу. «А ты откуда взялся?» — спросил Медунов. Он ему рассказал. Вспомнили, пошутили…

После этого они работали семь лет. Медунов, по воспоминаниям Бориса Николаевича, был всесторонне образованным, принципиальным человеком. Человек дела, а не болтовни, как многие думают. Но у него был один большой недостаток: любил славу и подхалимов. Вот эта «любовь» его и добила. Ему сколько раз говорили: «Сергей Федорович, ну зачем мы рвемся из‑за миллиона тонн риса?» Сказал это и тогдашний директор института риса Геннадий Романенко, нынешний президент ВАСХНИЛа. Медунов разозлился, Романенко смешал с грязью, снял с работы. Но Романенко спасли, он стал заместителем директора КНИИСХа…

Борис Николаевич Пономаренко всегда отличался оригинальностью, а порой и резкостью суждений о своих коллегах. Вот, скажем, его мнение об одном из первых секретарей крайкома партии: «Разумовский никогда не был деятельным человеком. Он не умел, не умеет и не будет уметь ничего делать из‑за патологической трусости. И ошибкой было ЦК партии, когда его посадили секретарем по кадрам. Но, видно, такого хотел рядом Горбачев. Вот тогда‑то Центральный Комитет засорился теми олигархами, которые сегодня миллионеры, миллиардеры. А Разумовский?.. Его из‑за трусости даже на работу не берут».

С Воротниковым они работали короткое время, одиннадцать месяцев, работали душа в душу. Это был, по мнению Бориса Николаевича, умнейший человек. Такими же масштабами мыслил, если хотите, как Полянский.

С кем у него не заладилось — это с Иваном Кузьмичом Полозковым. Он сразу начал вмешиваться в его дела, ничего не понимая в экономике. Но что может понимать в экономике, в строительстве, промышленности человек, который из матросов попал в Высшую партийную школу? Так вот, пользуясь правом первого секретаря, Полозков начал вмешиваться, калечить кадры. А у Пономаренко был девиз такой: глотку перегрызу за кадры, если их зря обижают. Хотя сам он никогда не был ласковым и всегда умел требовать. Они поссорились, поссорились из‑за руководителей. С этими людьми Борис Николаевич строил Белореченский завод минеральных удобрений. Строили его десять лет. Сколотили прекрасный коллектив, построили базу какую. А Полозков решил их всех разогнать. И разогнать не потому, что он этого хотел, а с подачи Разумовского, который в это время сидел в ЦК. Ну вот, ссорились они, ссорились и окончательно рассорились на строительстве краевого диагностического детского медицинского центра. Пономаренко ему говорит одно, он — другое. И взялся сам прорабствовать. Ну и напрорабствовал. А Борис Николаевич написал заявление — к тому времени у него обострился туберкулез — и ушел.

Он сразу ушел в сельскохозяйственный институт старшим преподавателем. Ему везло со всеми строителями, они друг друга всегда поддерживали и решали невероятно трудные задачи. Вот, например, стадион «Кубань».

Это было при Медунове. Футболисты края вышли в высшую лигу. Руководителям края поставили условие: если на стадионе не будет 50 тысяч мест, будете играть на нейтральных полях. Как на нейтральных полях? Тогда было решено реконструировать стадион. Поручили это секретарю по идеологии. Все заведомо знали, что он ничего не сделает. Прошло полгода, он ничего не делал. Тогда собрали экстренно бюро, Медунов и говорит: «У нас есть секретарь, ведающий развитием экономики, вот пускай он и занимается этим делом».