Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет с 1937 по 2002-й - [238]
«Не знаю, как для вас, а лично для меня стало очевидным, что с момента приземления первого самолета с посылками помощи окончательно и бесповоротно рухнул миф о превосходстве нашей системы. На мелкие осколки разлетелась легенда об эффективности хозяйственного механизма, основанного на бюрократической собственности и принудительном труде. В нашем котле, именуемом в народе закромами Родины, кроме дна, ничего нет. Это не кризис власти, как некоторые пытаются представить. Это тяжелый кризис системы. Она часто и много лет «кашляла» и приказала «долго жить». Чтобы ее реанимировать, уже не хватает всех лекарственных инъекций, приобретенных за счет нефте- и газодолларов, взятых в долг у наших детей и внуков. Ускорил этот процесс естественный и объективный закон самосохранения общества, заложенный в нашей мировой революции, именуемой перестройкой.
И опять встали на повестку дня два извечных вопроса: «Кому на Руси жить хорошо?» и «Что делать?».
Как же он собирался отвечать на эти насущные вопросы?
На словах намерения Дьяконова были весьма решительные и говорили о его умении манипулировать общественным мнением. Порой он выступал уже не в роли экономиста или политика, а чугь ли не пророка.
«В сегодняшней ситуации, — утверждал он, — когда принудительные меры (планы, задания и т. д.) не имеют решающего значения, а рубль еще не стал мотивацией труда, в народном хозяйстве страны растуг хаос и инфляция. Необхо димо срочно заставить работать рубль. Остановить работу печатного станка, заставить работать эмиссионный банк в отрыве от Минфина. Каждый день огромная Российская Республика несет от инфляции больше всех потерь. Это экономическая удавка. Здесь уже не до уговоров. Срочно направить Центру экономический ультиматум о совместном контроле за деятельностью центрального эмиссионного банка. То есть, как в революцию, надо «брать» банк, почту, телеграф.
Срочно отпустить все цены! Выключить временно спекулянтов из денежного оборота из‑за невозможности контроля их сверхдоходов. Передать торговые функции непосредственно производителям (предприятиям, колхозам, совхозам и т. д.). В этом случае будет налажен контроль за доходами и может быть организовано перераспределение прибыли с учетом экономической целесообразности…».
Выходило, что предложения Дьяконова в целом носили весьма конструктивный и даже революционный характер: это и привлекло к его личности все больше внимания, придало самую настоящую, пусть и митинговую, популярность. Если не Дьяконов, то кто же? Эта мысль стала овладевать не только приближенными к Дьяконову людьми, но и, как он любил выражаться, люмпенами.
В воздухе витала угроза захвата краевой власти, и ее вдохновителем и лидером назывался все один и тот же человек — неугомонный депутат российского парламента Василий Дьяконов.
Рассказывают, что однажды, в самый напряженный момент, когда промедление было смерти подобно, по улице Ленина, где находился крайисполком, мчался Дьяконов, не жалея автомобиля. Все же он неожиданно остановился, чтобы прокричать в окно проходившему мимо него знакомому пугающую своей необычностью и даже авантюризмом фразу: «Вот сейчас, сей момент, еду снимать с работы Кондратенко!..».
Знакомому ничего не оставалось, как приставить к своей голове указательный палец и покрутить им у своего виска.
— Видимо, больное воображение, — подумал он, не придав произнесенным словам никакого серьезного значения.
Как это, мол, снять самого Кондратенко?! Об этом Василий Николаевич почему‑то не рассказывает в своей нашумевшей в определенных кругах книге «100 вопросов первому губернатору Кубани В. Н. Дьяконову». Хотя вопрос ему был поставлен предельно ясно: «Говорят, что в августе 1991 года вы отняли власть у Кондратенко и даже дрались у него в кабинете…».
Вот какой обтекаемый ответ на этот вопрос высказал Дьяконов:
«Интриги Кондратенко и Полозкова против Москвы и России бумерангом возвратились в край и больно ударили по каждому жителю. В хаосе и безвластии все сгноили, растащили, попрятали в норки. Не помогло даже чрезвычайное положение в распределении продуктов, сигарет, бензина, электроэнергии и товаров первой необходимости. Более всего страдали горожане. Перевести ненависть к власти на «жидов», выпивших воду, армян, съевших мясо и колбасу, грузин, вывезших молоко, сыр и даже кефир, в полном объеме не удалось.
Во избежание народного взрыва и перевода «стрелок» сценаристы приказали Кондратенко покинуть капитанскую рубку. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Мы организовали работу, навели порядок. Даже в этих условиях мы изменили жизнь в лучшую сторону».
Между тем ходили слухи, что Кондратенко чуть ли не руки целовал Дьяконову, умоляя о «пощаде». Зная жесткий и бесстрашный характер Николая Игнатовича, думаю, что были это просто кем‑то намеренно распускаемые слухи. Не более.
Сам же Кондратенко на вопрос, что он думает о Дьяконове, ответил так: «Василий Николаевич — порождение этого времени. Он родной брат Макара Нагульного, такой же сверхпреданный своей революции. Помнишь, у Макара какие были идеалы? Даешь мировую революцию, обобществляй чашки-ложки, смерть контре! У Василия Дьяконова что‑то в этом роде: слава президенту, рынок любой ценой, смерть партократам. Словом, мы переживаем пору необольшевизма. А это самое опасное».
Новая книга автора — логическое продолжение предыдущей "Обязан сказать. Записки разных лет”, удостоенной премии администрации Краснодарского края в области культуры в 1999 году.Ее герои — первые секретари Краснодарского крайкома ВКП(б), КПСС. С позиций нашего современника автор стремится отразить их политическую деятельность за 54 года существования краевой партийной организации — с 1937 по 1991-й.В будущее необходимо входить, оглядываясь на прошлое, в прошлом следует искать объяснение настоящему, только тогда можно воздать каждому по заслугам — таков лейтмотив книги.Во множестве фактов уже далёкой и ещё неуловимо близкой истории, в именах широко известных на Кубани политических и общественных деятелей советского периода, правдивости архивных документов и редких фотографий — колорит литературно-документального повествования.Всё, что сокрыто теперь, раскроет некогда время.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.