Председатель - [10]

Впрочем, по уровню и качеству жизни рабочие Бари, как их по-прежнему величали, служили ориентиром для всей России, вот потому профсоюзный съезд и затеяли тут, в недавно перестроенном заводском клубе. Пусть делегаты приедут и познакомятся с передовым опытом вживую, а не со слов докладчика на трибуне.

Такие же съезды готовили железнодорожники, Союз Текстильщиков, строители и другие, с тем, чтобы создать всероссийские объединения и выбрать депутатов уже на общий съезд всех профсоюзов.

Дежурный был прав – ни в клубе, ни в общежитии спать было невозможно. Громкие голоса профсоюзных активистов, привыкшие перекрывать шум кузнечных или литейных цехов, сну как-то не способствовали. А вот на диванчике три часа пролетели незаметно и Митя поднялся в отличном настроении.

– На АМО две машины на ремонт только что пригнали, может, глянете, что да как, Дмитрий Михайлович? – заступивший с утра дежурный был из новых милиционеров и уважительно величал его по имени-отчеству.

Идти было далековато, времени жаль, но Митя удачно запрыгнул на платформу, шедшую через станцию Лизино как раз на АМО и через десять минут уже был на месте.

Посреди ангара головной станции обслуживания АМО стояли две машины: одну готовили для передачи в милицию, вторую оттуда вернули. Ничего необычного в подготовке к патрульной службе не было – осматривали, заменяли детали, иногда чинили. А вот вторая машина получила на облаве пулю в двигатель и потому ее возвратили для ремонта.

– Может, нам броневики лучше? – иронию в голосе заведующего автоотделом милиции Терентия Жекулина распознал бы любой слушатель.

– Броневик вещь хорошая, Терентий Палыч, только нам пока ни к чему. А вот двигатель слегка прикрыть не помешает, – Митя отложил чертеж в сторону и потрогал пальцами дырки в капоте.

– Как это ни к чему, третья машина за четыре недели!

– Так незачем водителям в гущу переться, их дело издалека поддерживать.

– Так может хотя бы движок прикрыть?

– Точно, – поддержал Жекулина один из механиков, – эта пару листов тонкой брони, и сзади щит какой, чтобы, эта, стрелять можно было. На шарнирах. И эта, шкворень приварить сзади, чтобы мадсен с упора стрелял.

– Чертеж сможешь сделать?

– Чего тут чертить, эта, смогу.

– Броню вряд ли, но котельное железо на заводе Бари имеется. Да и с Гужона можно кое-что выбить.

На площадке перед заводоуправлением катались несколько машин, тут готовили водителей. А судя по треску очередей в Тюфелевой роще, подготовка пулеметчиков тоже шла полным ходом.

С Митиной точки зрения пулеметы в милиции были излишни, но Исполком принял решение создавать милицейские отряды так, чтобы при необходимости легко превратить в военные. Опять же, держать все под контролем легче в одном кулаке.

Как ни крути, а польза от милицейских АМО была, во всяком случае, через пару дней по вызову Федорова Митя отправился не пешком, а на только что переоборудованном авто центральной комендатуры. Доехав с шиком до Гнездниковского переулка, где городская милиция, не мудрствуя лукаво, заняла здания бывшей полицейской канцелярии, Митя отметился на входе и по указаниям часового нашел на втором этаже комнатку Ивана.

– Привет, Митяй, проходи! Видишь, какие хоромы? Раньше я сюда только под конвоем попасть мог, а сейчас гляди – начальник! – весело приветствовал его Федоров, ныне руливший патрульной службой.

Митя слабо улыбнулся – хоть и рад он был видеть бывшего слесаря, но лучше бы поспать вместо поездки, да и растрясло его в дороге.

– Тут такое дело, вчера приходили с Хитровки, желают тебя видеть.

– Кто? – дрема мгновенно слетела с Мити.

– Представители преступной молодежи.

– Кто???

– Ага, – радостно осклабился Иван. – Заявили, что будут говорить только с тобой.

– Чего вдруг?

– Говорят, ты им ближе по возрасту, опять же, авторитетный человек, Сашку-Семинариста завалил. Ну и молодежными делами ты вроде в Союзе занимался, так тебе и карты в руки. Через полчасика должны подойти, ты располагайся пока, сейчас чаю организую.

Падение самодержавия перебаламутило и криминальные низы, на волне революционной эйфории даже сидельцы тюрем принимали воззвания. Митя вспомнил читанное в «Русском слове»:

Мы, уголовные арестанты московской исправительной тюрьмы, военные, гражданские и каторжане, не подлежащие немедленному освобождению из тюрьмы в силу указа об амнистии и пока еще остающиеся в ее стенах, шлем свое сердечное и искреннее спасибо доблестным братьям-солдатам и всему великому русскому народу, не позабывшему протянуть руку помощи нам, доселе лишенным всякой надежды своротить когда-нибудь с пути, по которому мы зачастую против собственной воли, задыхаясь, летели в бездну порока и преступлений.

Пусть будет проклято и забыто прошлое!

Угу. Забыто. Почти вся мелкая шушера, выпущенная временными, немедленно принялась за старое. Хорошо хоть наверху хватило мозгов не выпускать сидевших по серьезным статьям, но кое-где они сумели вырваться сами в момент освобождения политических. В Москве-то все прошло гладко, а вот в Питере или Одессе нет…

– Последние новости из Питера знаешь? – как будто услышав его мысли, спросил Федоров, ставя на стол стаканы в подстаканниках и чайник.