– Хорошо, я с тобой согласен. А как насчет следующего вечера?
Мишель вздохнула.
– Ты не должен этого делать, Тайлер.
– Не делать – что?
– Ты знаешь, о чем я говорю.
– А… ты думаешь, я пригласил тебя из жалости…
– Разве это не так?
Он печально улыбнулся.
– Я думаю, мне лучше не отвечать, иначе опорочу себя в твоих глазах.
Мишель вздохнула и отвернулась, чтобы вновь заняться кофе.
– Ты все еще хочешь кофе? – бросила она через плечо.
– Если тебя не затруднит…
– Ты думаешь, что приготовить растворимый кофе – это очень трудно? Иди в большую комнату и включи телевизор. В семь часов начнется викторина «Быстро отвечай!»
– Неужели ты любишь такие передачи? – спросил он, когда она вошла в комнату с двумя чашками и уселась в соседнее кресло.
«Да, люблю», – подумала она про себя. Но сегодня ей уже ничего не хотелось смотреть.
– А как насчет спортивных соревнований? – поинтересовался Тайлер. – Или ты не игрок?
Его спокойный уверенный тон вдохнул в Мишель искру жизни, и она бросила на него ответный бодрый взгляд.
– А ты выдержишь если я заставлю твое сердце очень сильно биться? – смело спросила она.
Если она в чем-то преуспевала, так это в телевикторинах. В ее прекрасной памяти хранилась масса полезных знаний, а также сведений об обыденных мелочах. Она любила просиживать по вечерам у телевизора, стараясь опередить участников передачи в отгадывании ответов. В большинстве случаев ей это удавалось.
Он усмехнулся.
– Все зависит от того, какие сердечные муки ты имеешь ввиду.
«Воистину, до чего же они, мужчины, прямолинейны!»
– Я говорю о гипотетических муках, – задиристо сказала она.
– Жаль. Я думал, мы будем говорить о ваших муках мадам, которые необходимо облегчить.
– О! Я сейчас разозлюсь!
– Да ты и так уже разгневана, – заметил Тайлер, нахмурившись, и Мишель бросила на него испуганный взгляд. Однако он улыбнулся ей в ответ, глядя поверх чашки с кофе, и она поняла, что он просто шутит. Они вообще много шутили, когда не спорили друг с другом. – Не думай, что я позволю тебе выиграть только потому, что ты – женщина.
– Не беспокойся, – бодро ответила она. – Я об этом и не помышляю. А теперь – готовься, скоро последует первый вопрос. Мы должны опережать участников передачи.
– Не возражаю.
Следующие полчаса они веселились, как дети. Мишель выиграла. Но еле-еле. Тайлер прекрасно отвечал на вопросы, особенно на те, которые требовали развернутого ответа. Но в остальном она оказалась сильнее его – вероятно, потому, что больше практиковалась в таких играх. Вряд ли Тайлер каждый день в семь часов вечера располагался перед телевизором, чтобы поучаствовать в викторине.
Когда игра, наконец, окончилась, и Тайлер встал, чтобы попрощаться, она почувствовала себя очень расстроенной. Ситуация получилась двусмысленная; будто она нарочно подстроила все так чтобы он ушел позже.
Мишель, наконец, поднялась с кресла.
– Если ты хочешь посидеть еще, могу предложить тебе пиццу. Я нашла кафе, где предлагают две пиццы на выбор, чесночный хлеб пирог и торт-мороженое всего за двадцать долларов.
– Ммм… От такого предложения трудно отказаться.
Мишель внимательно посмотрела на него.
– Ты говоришь это с иронией? Вряд ли пицца – твоя обычная еда, но я помню, что когда-то ты ел ее, вместе с нами разгуливая по городу. Однако эти веселые старые дни канули в прошлое, не так ли? – Она наклонилась, чтобы взять со стола пустые чашки. – Я думаю, что сейчас ты открываешь свои сахарные уста лишь для того, чтобы вкусить изысканные яства!
– О! Ради Святого Патрика! – расстроено воскликнул Тайлер. – Знаешь, кто ты Мишель? В глубине души ты – настоящий сноб, А иногда бываешь сущей стервой. Поэтому перестань грузить меня проблемами и займись пиццей, или я положу тебя на колено и отшлепаю, как непослушную девчонку. – И он сел обратно в кресло.
Лицо Мишель стало пунцовым. Это типично мужское замечание вызвало у нее гнев. Но в то же время она с ужасом осознавала, что оно возбудило в ней Некое эротическое ощущение.
Боже мой, что, в самом деле, с ней происходит?
Повернувшись, она вышла из комнаты в кухню, опустила чашки в раковину и постояла минуту приходя в себя.
– Прошу прощения, – живо сказала она, вернувшись обратно. – Ты во всем прав. Я вообще не понимаю, почему ты беспокоишься обо мне. Хорошо, что я рассталась с Кевином… Я переживу, если ты больше не будешь мне звонить или приглашать на ланч. Моя душа непрестанно и невообразимо болит!
– Это постепенно пройдет.
– Перестань бередить мои раны! – вспыхнула она.
– А разве я это делаю? – Он улыбнулся.
Она не могла удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. Было очень трудно сердиться на Тайлера, если он хотел быть милым. Возможно, она злилась больше на саму себя.
– Может быть, я схожу за видеокассетой, чтобы посмотреть фильм, пока мы будем, есть пиццу? – предложил он. – Я возьму один из тех фильмов, которыми мы упивались в студенческие годы – со стрельбой, бравыми парнями и счастливым концом.
– Отлично! – сказала Мишель.
– Замечательно! – Через секунду Тайлер уже был на ногах. – А кто сейчас твой любимый герой?
– Да, в общем-то, никто. Выбери фильм по своему усмотрению.
– О! Она может быть сговорчивой, если захочет.