Предложение наблюдателя - [7]

— Я сейчас приготовлю. Она гремела на кухне посудой, а я сидел и крутил в голове разные варианты. Почему-то мне показалось, что сейчас ничего не произойдет: пока откроется входная дверь, пока добегут до зала — пройдет время и шум может быть изрядный. Так что вряд ли. Остается один вариант. Второй. Хотя не будем исключать и первый. Хозяйка принесла на подносе две чашки с чаем, печенье, розочку с вареньем, сахарницу и две чайные ложечки.

— Я не стала вам класть сахар, сами положите — с извиняющей улыбкой произнесла она, ставя около меня чашечку с дымящимся чаем. Аромат дорогого чая, я в чае разбираюсь, поплыл по комнате. Вот ты и приплыл гость дорогой. Все было бы так, но только не со мной. Я звонко хлопнул себя по лбу — женщина рассмеялась. Сглаживая неловкость пробормотал — Совсем забыл… Достал из пакета продукты и сделал вид что хочу все это порезать и добавить на стол. Ну какая женщина позволит хозяйничать у себя на кухне постороннему мужчине, отобрать у нее законное право — готовку и сервировку.

— Давайте я сама все сделаю — тоном отметающим все возражения произнесла она, не обращая внимание на мое бормотание, что мне, мол, неудобно. Забрав поднос и пакет с продуктами ушла на кухню. Через несколько минут вернулась, расставила тарелочки с нарезками. Я заметил как она бросила быстрый оценивающий взгляд сначала на стол, а затем на меня:

— Я убрала остальное в холодильник — утром позавтракаете — заботливым тоном промолвила она. — Какая игра какая забота — умилился в душе я. Так и потянуло поинтересоваться, а доживу ли я до утра. Мы пили с ней чай, закусывали тем что было на столе, в основном я, неторопливо беседовали о разном. Ни дать ни взять благополучная семейная пора после рабочего дня. Откинувшись в кресле я лениво, словно утомившись выпивал глоток и ставил чашку на столик. Говорил все меньше, все больше делал пауз, слегка прикрывая глаза, КАК ОТ СИЛЬНОЙ УСТАЛОСТИ. Наблюдая за ней расфокусированным взглядом я заметил, как что — то ее насторожило. Через несколько секунд она захотела подняться из кресла, но наткнулась на мой внимательный заинтересованный взгляд. Я подарил ей одну из моих самых обворожительных улыбок, но она ее почему — то не оценила, а попыталась зачем-то встать из кресла. Я как джентльмен не мог позволить ей сделать этого. Она ведь могла упасть, ушибиться, или даже что-нибудь себе сломать! Выскользнув из кресла мягко, но настойчиво удержал ее по — прежнему ласково улыбаясь. Дернувшись еще раз женщина как то разом, словно в ней повернули выключатель, обмякла у меня в руках, закрыла глаза и завалилась набок.

— А ведь это должен быть ты — промелькнула у меня в голове веселая мысль. — Но не в этот раз! Что же дальше. Сама она ничего сделать бы не смогла, значит должны быть сообщники. Где то они должны находиться. Хозяйка должна подать сигнал и они должны его увидеть. Вопрос в том какой? Свет горит только в зале, значит самый подходящий — выключить свет и снова включить. Так я и сделал. Надеюсь, что угадал. …УГАДАЛ. Они пришли вдвоем, тихо открыли дверь и вошли друг за другом Я стоял за вешалкой, открытая дверь почти закрыла меня от взгляда, да и человек шагнувший со света в темноту на несколько секунд теряет способность видеть. Вообще… А мне больше и не надо. Когда первый прошел мимо меня в коридор, я ударил костяшкой большого пальца в горло второго — быстро, сильно и, на возврате, бросил ладонь на правое плечо первого, разворачивающегося на шум, чтобы не дать ему развернуться. И ударил тыльной стороной левой ладони в затылок — в направлении от основания ко лбу. Бугай был здоровый, потому ударил жестко, не дозируя удар. Как учил меня командир: если не убьешь ты — убьют тебя! Второй рухнул на пол без звука, а первый хрипел сидя на пороге. Схватив его правой за волосы, задернул в комнату, левой врезал кулаком по затылку и ногой захлопнул дверь. Теперь у меня было от силы три — четыре минуты, если соседи что — то увидели и успели позвонить в милицию. Мне же нужно было всего две минуты. Вытащив из куртки два отрезка отмеренной веревки — всегда носил с собой три — четыре куска: и сумки связать, и руки с ногами. За тридцать секунд связал с обоих «ласточку»: связываются щиколотки, сгибаются колени, дальше связываются руки в запястьях и обернув веревку вокруг горла привязывают запястьям, или, если жестко, то к щиколоткам. Если захочется разогнуть ноги — веревка пережмет горло.

А НЕ НАДО БЫЛО…

Взяв куртку сбежал вниз, вдоль стеночки проломился через кустарник к соседнему подъезду, а затем к следующему, встал за кустарником у угла. Ну не будут менты проверять все подъезды и уж тем более, заходить с тыльной стороны дальнего. Постояв минут двадцать — все таки Москва, на вызов должны приехать обязательно и никого не дождавшись, смело, но тихо вошел в подъезд и поднялся на третий этаж. Осторожно приоткрыл дверь и посмотрел Оба голубка на месте, значит можно входить. Посматривая на глазок соседней квартиры изменения цвета в глазке не заметил — значит соседи попались не любопытные и это очень хорошо. Ну а дальше уже пошла рутина. Достав из куртки медицинские перчатки (когда очень холодно, надеваешь сначала резиновые перчатки, а затем обычные — руки не так сильно мерзнут), не включая света обыскал квартиру. На войне, как на войне. Кое — какую денежку нашел, но не много. А должна, должна где то быть кубышка! Пришлось нести хозяюшку в ванну и холодной водой приводить ее в чувство. С грехом пополам, но привел. На мой простой вопрос где, получил простой ответ — в …… Но я, конечно, как истинный джентльмен искать там не стал — вежливо, плоскогубцами, попросил указать точное местоположение. После второго раздавленного ногтя на руке и подробного разъяснения, сколько у человека, в том числе и у женщины, ногтей, путь к кубышке мне был открыт — лишь бы отстал негодный! Вот это было другое дело. Правда, чтобы совсем уж не расстраивать гостеприимную хозяйку, золотишко и побрякушки любезно оставил. Зачем они мне, я же не женщина какая то, мне и презренных бумажек хватит. Нельзя быть жадным до неприличия — только в меру. Связал еще одну «ласточку» и ушел по — английски, не прощаясь. Пришлось, правда обратно не на поезде ехать, а на самолете лететь, но я такую мелкую неприятность перенес с достоинством, без истерик…