Предел не положен - [36]

Джарлакс поднялся и шагнул в сторону общего зала, все время ощущая спиной взгляд Закнафейна.

Часть II. На всех фронтах

Если верить мудрости магистра Кейна, значит, я создан из того же вещества, что и все вокруг меня, значит, мы едины. Все и всё.

Что представляет собой это утверждение: просто ответвление философского учения или истину? Ведь совершенно иным считают мир верховные матери Мензоберранзана и дворфы Гаунтлгрима, и даже моя возлюбленная жена, которая свое будущее видит в Роще Единорогов внутри Дома Природы, где обитает богиня Миликки.

Значит ли это, что магистр Кейн узрел истину вне религий и догм материального мира? Или же его истина не противоречит другим – что его истина, возможно, лишь другой угол зрения на тот же образ?

С огромной радостью и удовлетворением я сознаю, что этот древний человек, взявший меня в ученики, не станет сердиться, если я задам вопрос. Нет, он будет только рад, он даже требует этого от меня, поскольку его представление о всеобщем единстве требует открытого сердца и открытого разума. Я не могу отрицать силу истины Кейна. Я видел, как клинок проходит сквозь него, не повреждая смертной плоти.

Он может проходить сквозь каменную стену. В теле брата Афафренфера он мерцающим сиянием рассеялся в дыхании дракона, но тут же восстановился в смертном теле и поразил чудовище.

Насколько мне известно, чародей или высокопоставленная жрица тоже могут это сделать при помощи различных заклинаний, и я знаю, что Киммуриэль с его магией мысли способен повторить многое из того, что делает магистр Кейн.

Да, Киммуриэль Облодра и магистр Кейн, возможно, более схожи, чем признает каждый из них. Ни один из них ради своей силы не призывает божественных существ. Сила Киммуриэля, как и сила магистра Кейна, заключается в тренированном разуме.

И мне интересно, сходятся ли их философии? Или они получают какое-то таинственное могущество из разных источников?

Должен признать, я люблю такие загадки, но меня беспокоит внешнее удовлетворение и признание моего наставника. Итак, еще раз: если верить мудрости магистра Кейна, я состою из того же материала, что и окружающий меня мир, следовательно, мы едины. Все мы и всё вокруг. Выходит, что форму нам придают наши чувства и разум? А как же тогда камни и облака? Им придает форму тоже наш разум?

Я не уверен, что на этот вопрос сможет ответить даже магистр Кейн, но есть еще один неминуемый вопрос к его философии, который, кажется, совсем его не волнует: если все мы едины, все состоим из одного вещества, и в итоге нас ждет единая судьба, какой смысл определять понятия добра и зла? К чему беспокоиться об этих концепциях, если все мы в вечности сольемся воедино? Неужели я должен соединиться с остатками огров? Или демонов?

Но Кейна не тревожит этот вопрос, и его ответ прост, что меня вполне устраивает. По его мнению, Вселенная смещается в сторону добра и справедливости, и высшей наградой для всех нас станет мирное братство. Как говорят сестры и братья монастыря Желтой Розы, это и есть философский и моральный компас, а в выигрыше будут не временные преимущества, а долгосрочные перемены во вселенском масштабе.

Возможно, они правы. А возможно, все это напрасно, и нет ни высшей награды, ни кары, ожидающей за пределами смертной оболочки. Эти ответы предназначены тем, кого, по нашим понятиям, уже нет, – тем, кто вернулся в вечность или пустоту, предназначенную для всех нас. А пока, говорит Кейн, и я тоже, мы должны следовать велениям своего сердца и души. Вера во всеобщую и вечную гармонию не исключает веры в добро, любовь, дружбу и сообщество.

В этом монастыре, приютившемся в Галенских горах в Дамаре, я обрел мир. Истинный мир и удовлетворение, и с этой точки зрения, когда я возвращаюсь домой в Широкую Скамью или Гаунтлгрим, когда я рядом с Кэтти-бри и остальными, я знаю, что стал лучшим другом.

Дзирт До’Урден

Глава 8. Полководец Жиндия

Год возрождения народа дворфов (1488‑й по летоисчислению Долин)

– Мы встретимся с ними? – спросила у Верховной Матери Жиндии Кирнилль Меларн, первая жрица Дома Меларн.

Вместе со своими подчиненными – триста пятьдесят солдат Дома Меларн, вполовину меньше гоблинов и порабощенных кобольдов и более сотни драуков, – они вышли из Подземья в центре каменистого, покрытого холмами района, известного под названием Крагс. Всего в нескольких милях от ныне разрушенного поселения хафлингов Виноградная Лоза и бокового входа в дворфский комплекс, где правил король Бренор Боевой Молот.

Важно было не место, где он властвовал, а его тесная дружба с еретиком Дзиртом До’Урденом, которого Жиндия жаждала взять в плен или убить, как и его отца Закнафейна, загадочным образом поднятого из могилы и возвращенного к жизни.

Факт похищения души для Жиндии был величайшим оскорблением ее обожаемой Госпожи Ллос.

– Мы должны, – ответила жрице Жиндия. – Они наше пушечное мясо, необходимое, чтобы выманить дворфов из их нор.

– Зачем они нам? – спросила Кирнилль, оглядываясь на еще пару «солдат», выведенных на поверхность Домом Меларн: двух гигантских големов в обличье пауков. Эти поистине ужасные создания, ловцы, были одними из самых ценных конструктов нижних уровней, используемых лордами демонов и демоническими богинями, и создавались ради главной цели, которой требовалось достичь любой ценой. Ловца делали, чтобы вернуть живым или мертвым одно-единственное существо.