Предел Искушения - [51]

И художник развёл руки в стороны, демонстрируя Илаеву безмерное многообразие радостей жизни.

— Те же, кто познал истину. — продолжил юноша, — Начинают любить жизнь целиком, не разделяя её на хорошо и плохо, и тогда они могут выбирать, жить им на земле или прейти в другой мир. Эти люди больше не испытывают страха, они становятся свободными от условностей жизни на земле и в этом случае смерть, как понятие просто исключается. Она просто престаёт существовать. Ведь, что такое смерть в нашем понимании. Это в первую очередь сильный страх. Страх потерять, то чем мы так сильно дорожим. А мы дорожим лишь своими личными привязанностями, которые и боимся потерять. Утратив же безумную тягу к определённому, ограниченному спектру удовольствий или, если угодно, зависимостей, которые приводят нас в состояние счастья, мы осознаём, что жизнь прекрасна во всех, даже мельчайших её проявлениях и даже в смерти, если так можно назвать состояние перехода из одного мира в другой. Эти люди, на моей картине, познали красоту жизни целиком.

Юноша немного задумался, подошёл поближе к холсту и стал приглядываться к изображению людей на своей работе. Создавалось впечатление, что он писал картину в состоянии транса, а теперь рассматривал, что его рукой изобразило проведение. Он с минуту изучал холст, затем повернулся к Илье и негромко и слегка расстроено произнёс

— Хотя, скажу вам честно, я считаю, что они не совсем готовы, они не познали безграничную любовь к людям. Но так сложились обстоятельства. И я не знаю почему. Возможно, по этому взрыв и был таким устрашающим, возможно в них остался страх, хотя и не такой всеобъемлющий. Но этого я точно не знаю, мне не было дано это увидеть.

— Ни хрена себе выступление! — подумал Илаев, — Да этот парень либо пророк, либо сумасшедший.

Но Илья не стал озвучивать подобные мысли. Юноша не был похож на сумасшедшего. В пророков же Илья не особо не верил, хотя в своей практике он встречался с необъяснимыми явлениями, с экстрасенсами и провидцами.

Одна гадалка, даже предсказала ему события его жизни на три года вперёд. Он, конечно, отнёсся к её словам с долей здорового скептицизма и вскоре забыл о пророчестве. Но через четыре года, он снова встретился с этой женщиной. Илья даже не узнал её, а она подошла к нему и загадочно поинтересовалась, как у него дела с одним журналистским расследованием, которое приносило Илье много неприятных хлопот. И в этот момент он отчётливо вспомнил её, и вспомнил её пророчество, осознавая и ужасаясь одновременно, тому, что всё, что случилось с ним после первой их встречи, происходило именно так, как она и предсказывала. Илья даже вспотел от волнения, а женщина засмеялась и сказала, что сегодняшнее расследование принесёт ему большую известность, но так же большие личные неприятности, и теперь ему предстоит выбрать, что для него важнее. А через некоторое время Илаев торжественно праздновал победу после публикации фантастически громкого разоблачения, и сразу несколько известных мировых изданий предложили ему сотрудничество. А дома его ждала пустая квартира, которую оставила любимая женщина, из‑за постоянного отсутствия Ильи, причём отсутствия не только физического, а ещё и духовного. Он предпочла ему человека, который замечал в ней женщину, а не представлял её виде двух свободных и довольно симпатичных ушек, в которые можно терабайтами сливать накопившуюся в голове информацию.

Илья после этого очень часто корил себя, за то, что не смог сохранить любовь этой женщины, а ведь с ней у него могли быть долгие и счастливые отношения. Но затем снова уходил с головой в работу, пытаясь убедить себя, что в жизни мужчины главное делать дело, и делать его хорошо, что само по себе подразумевает не отвлекаться на остальное.

Но даже предсказания гадалки не заставили его поверить в существование необъяснимого. Таким уж он был человеком. Человеком, который не мог принимать на веру, и всё желал подкрепить материальными фактами.

— Всё, что вы сказали довольно интересно. — протянул Илаев, — Но что вы скажете о других художниках, которые никогда не изображали радость от приближения смерти. И на всех их полотнах, изображающих фатальные сцены, человек если и не выглядит испуганным, то и не испытывает большого счастья от её приближения. По–вашему они все ошибались?

Юноша сделал испуганные глаза и замахал перед собой руками, протестуя против высказывания Ильи.

— Что Вы! Ни в коем случае! Художник не ошибается в передаче своих чувств. Вероятно, они так видели и считали. Я же увидел другое. В этом вся разница. Хотя встречаются работы отражающие, то о чём я вам говорил, но это дело восприятия. Все люди видят то, что хотят видеть. Вернее то, что могут увидеть. Но я не настаиваю на уникальности своего мнения, иначе это бы противоречило всему выше сказанному. — и юноша печально вздохнул.

Илья, приготовившийся было к бурной полемике, вдруг понял, что спорить ему не хочется. Молодой творец, не желает конфликтовать с мнением Илаева и мнением других творческих личностей. Он просто говорит так, как чувствует и не считает своё видение единственно правильным.