Предел Искушения - [2]

Это приводило Мелиора в неописуемую ярость, вызывало слепую ненависть к ничтожным мерзким, смертным, освободившимся от его мыслей. Он искушал их, убеждал в своей правоте, в том, что по–другому быть не может. А они, всё равно каким‑то образом обретали свободу.

Он метался над миром, контролировал происходящее, доказывал различными способами верность своих идей и снова заставлял задуматься окружающих о своём величии.

Иногда ему казалось, что убеждать больше не кого, все находятся в его власти, и даже хозяева домов для молитвы, начинали считать себя более правильными, а, следовательно, лучшими, принимая тем самым его основное правило.

И тогда, по необъяснимым причинам, Мелиору становилось противно и грустно. Он ни как не мог понять, за что их можно любить. И этот непонимание делало его ещё более несчастным.

В отчаянии он обращал свой взор к небу и кричал: «За что, за что ты любишь их больше чем меня». Но создатель отвечал, что это не так и любви его не известны понятия больше или меньше, и его он любит так же сильно, невзирая на все размолвки и противоречия.

И снова он метался над миром, не понимая, что же это за чувство, которое позволяет любить тех, кто презирает, все твои ценности и нарушает все установленные тобой правила.

Так проходила вечность…

И однажды когда его ненависти стало тесно в груди, сидя на вершине мира, он неожиданно для себя осознал, что во всех его бедах и неурядицах виновата некогда толкнувшая изнутри мысль. Ах, если бы он не дал ей возможность завладеть всем его существом, то никогда бы не испытал столько разочарования.

— Значит я, не настолько силён, что бы контролировать свои мысли? — подумал с тоскою Мелиор, — Или я не умею любить, так как любит он?». И вновь обращён его взор к небу…

Глава 1

Всё закончилось! И как только закончилось, и не было никаких сил переносить пустоту и бессмысленность, неожиданно началось заново. Природа определённо не терпит пустоты в нашем мире. Видимо слишком много запланировал для нас господь, что бы терять время на бездействие. Любая остановка — всего лишь короткий отдых, перевести дыхание, собраться с мыслями, распланировать своё будущее. Ничто не стоит на месте.

Илья давно находился в состоянии необъяснимой печали. В медицине такое состояние называют депрессией, или психозом. Люди, страдающие подобными расстройствами, считаются ненормальными. Не сумасшедшими, а именно ненормальными, так как норма состояние большинства, которое не склонно к длительному периоду уныния. Остальные же, считаются отклонением от нормы, но в отличие от сумасшедших имеют несравнимо больше шансов восстановить первоначальный статус.

Конечно, практически все люди нередко прибываю в плохом настроении, но это, как правило, состояние кратковременное которое сменяется радостью или весельем. Люди же ненормальные прибывают в плохом расположении духа, так долго, что даже перестают понимать, действительно ли им тоскливо, а состояния радости просто перестаёт для них существовать.

Для окружающих душевное расстройство Ильи никаких трудностей не вызывало, поскольку он не желал выставлять на показ свой внутренний мир, и тщательно скрывал свою неудовлетворённость, но разговоры о том, что он изменился, и стал не таким как прежде, не смолкали.

Илья Илаев работал журналистом в довольно крупном издании. Статьи и репортажи Ильи в своё время наделали много шума и пользовались популярностью у читателей. Фамилия Илаев была на слуху у многих, но на сегодняшний день работы его утрачивали прежнюю остроту и злободневность. Он искренне старался сохранить прежнюю репутацию, но огонь внутри горел уже не так ярко. Желание творить и потрясать общество, угасало, причём угасало вместе с желанием быть известным и востребованным.

Главный редактор издания Хронов Сергей Эдуардович, был давним приятелем и коллегой Ильи. Он считал Илаева, человеком, надёжным, порядочным, в разумных пределах честолюбивым и, безусловно одарённым. Его репортажи и статьи долгое время приносили известность изданию.

Хронов был твёрдо убеждён, что все личности неординарные оказываются в неприятностях чаще других, поэтому его долг, как руководителя, не понаслышке знакомого с творческими натурами, по возможности помогать талантам. Так он и поступал.

— Дружище! Тебе нужно съездит на море. Отдохнёшь, перезагрузишься, восстановишь силы. Возьми отпуск и поезжай. Иначе ты совершенно сгоришь. Я видел много талантливых людей, не сумевших пережить творческий кризис, и превратившихся, в обозлённых, на весь свет, заурядностей. Иногда нужно останавливаться. Иначе не доберёшься до вершины.

— Да, Серёга. Как сегодня модно говорить, я теряю мотивацию. Знаешь, в последнее время престал понимать, для чего работаю. — Илья, расположился в удобном кожаном кресле, — Раньше хотелось потрясти мир, раскрыть людям правду, протестовать против несправедливости и лжи. А сегодня сомнения, сплошные сомнения и разочарованность. Нужно ли сотрясать мир, вносить беспокойство в жизнь людей. Нужно ли протестовать против несправедливости, если я и сам перестал понимать что справедливо, а что нет. Ведь то, что недавно очевидно было несправедливо, сегодня пример для подражания.