Предательство страсти - [7]
Головная боль Мари стала нестерпимой. Когда они проезжали мимо таверны, в нос ударил невыносимый запах рыбы.
— Русские осетры! Карпы в сметане! Марсельские угри! Норвежская сельдь! Заходите! Кварта светлого пива за счет хозяина каждому!
Баронесса закрыла нос веером, но перед глазами все равно возникали различные «рыбные» видения, от которых начинало тошнить. Особенно Мари было плохо от мысли об угрях.
Висбаден еще несколько лет назад был малюсенькой деревушкой, где проживали виноделы, но теперь, благодаря славе их напитка, а также целебным источникам и чудному климату, который обеспечивали густые хвойные леса, поселок разросся, и стал настоящим городом. Здесь была и ратуша, и большой рынок, и здание суда, и огромный костел, и даже парк с фонтанами. Деревянная пристань на Рейне превратилась в большой речной порт, где каждый день разгружались и загружались десятки судов.
Около рыночной площади, все улицы оказались забиты экипажами и телегами.
— Покупайте гнилые овощи для закидывания шлюхи! По два пфенинга за фунт! — раздался рядом звонкий голос мальчишки. — Всего два пфенинга за фунт! Есть гнилые помидоры, капуста. Тухлые яйца!
Лизхен высунулась было из экипажа, но Мари дернула ее обратно.
— Но я хочу купить! — недовольно воскликнула фройляйн Риппельштайн.
Приобретешь этой дряни и у нас провоняет весь экипаж! — ответила Мари, но на самом деле все внутри нее протестовало против истязания несчастной Марты фон Граубер, все преступление которой состояло в том, что она не сумела хорошенько скрыть свою измену от супруга! Мари знала, что очень многие жены не прочь наставить рога своим мужьям. Об этом все знают, но делают вид, как будто супружеских измен нет в природе вовсе. «Проклятый Лютер!», в сердцах подумала Мари, отец которой был католиком, и всю жизнь презрительно отзывался об экономной, «лавочной» религии «бюргеров», в которой ханжество, лицемерие и скупость представлялись добродетелями. Сама Мари формально была протестанткой, но сердце ее всецело принадлежало Риму и католицизму с его таинствами, фантасмагорическими хоралами, органной музыкой, чудесным запахом благовоний, величественной красотой соборов.
— Пойдем пешком, Мари, — Лизхен потянула подругу за руку, та отдернула кисть.
— Тебе так не терпится увидеть эту несчастную?
— А разве мы не за этим приехали? — Лизхен смотрела на Мари зло. «Какая же она ханжа!», мелькнуло у Риппельштайн в голове.
Мари не нашла, что ответить. Действительно, они приехали посмотреть на Марту.
С трудом протискиваясь между любопытными, женщины добрались до середины рыночной площади, где возвышался огромный позорный столб. Его сделали из ствола огромной осины, что стояла здесь до появления города. Ветки срубили, а ствол остался и корни в земле. Каждую весну столб позора покрывался маленькими тонкими веточками, это дерево упорно пыталось возродиться, но стражники начисто уничтожали молодую поросль. Столб должен был оставаться гладким и ровным. Внизу ствол дерева совершенно почернел, словно впитал в себя страдания тех, кого приковывали к огромной и тяжелой цепи на потеху толпе.
Мари первая увидела Марту и замерла в ужасе, а затем зажмурилась.
— Что там? Мари! Дай и мне тоже посмотреть! Боже мой!..
Даже Лизхен стало не по себе.
Несчастная «прелюбодейка», как гласила надпись на доске обвинений над ее головой, лежала ничком на земле, закрыв голову руками, и только болезненно корчилась, когда в ее сторону летели очередные помои. Вокруг Марты не было ни единого клочка чистой земли. Все покрывал слой гнили, которой торговки забрасывали бедную женщину. Тело Марты еле-еле прикрывали грязные лохмотья, сквозь которые просматривалось тело, все сплошь покрытое ссадинами и синяками. Чтобы разъяренная толпа не растерзала несчастную совсем, префект города приказал поставить возле нее стражников. Те, впрочем, больше заботились о том, чтобы гадость, летевшая в Марту, не запачкала их камзолов.
— Поганая шлюха! — раздался рядом женский визг. Мари обернулась и увидела старую торговку, от которой несло пивом. Ведьма держала в руке яйцо, судя по запаху, тухлое. — Получай! — крикнула она, и, прищурив один глаз, запустила в лежащую у подножья столба Марту своим снарядом. Яйцо попало прямо в голову, и старуха радостно хлопнула в ладоши.
— Пойдем отсюда! — Мари не могла дышать. Словно в легкие ей насыпали песка. Казалось, вся эта толпа держит ее за горло. Душит! — Лизхен! Уходим отсюда немедленно!
— Но мы только пришли…
— Если хочешь смотреть на это изуверство — оставайся! — Мари оттолкнула руку Лизхен и побежала в сторону экипажа. Ей казалось, что если она сейчас же не уедет прочь от этого ужасного места — то умрет.
Лизхен некоторое время колебалась, затем бросила полный сожаления взгляд в сторону турецких торговых лавок, расположенных метрах в ста позади позорного столба. Не видать ей сегодня шелка, мускуса и гвоздики. Топнув ногой от досады, Лизхен пошла вслед за Мари.
Та уже сидела в экипаже.
— Смотри, — показала она Лизхен в сторону колокольни. Лизхен прищурилась.
— Там мужчина… Похоже, он плачет… Кто это?
— Это Эрхард фон Граубер, муж Марты. Я узнаю его по сюртуку из кремового лионского бархата. Этот сюртук ему подарил Рихард.
Сладость и муки запретных желаний суждено было познать Юлии, дочери римского сенатора. Сквозь лабиринт сомнений она идет к разгадке: кто он, тот единственный, кто предназначен ей судьбой…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Маркиза де Соланж ищет в провинции привлекательных девушек и увозит с собой в Париж, где выдаст за своих племянниц. Ее расчет прост — благодаря ее покровительству девушки находят хорошую партию, а маркиза получает неплохие барыши. Именно так крестьянка Мари Кальер попала в столицу и довольно быстро добилась расположения Людовика XIV. Мари уже не сомневалась, что не за горами тот день, когда она займет моего фаворитки короля, звезда которой клонилась к закату. Но тут в Версале появляется шевалье Тристан де Рассак.
Саманта Нортрап умна, добра и целомудренна, однако считает себя старой девой и не имеет ни гроша за душой. Повинуясь воле сельской общины, она выходит замуж за первого встречного. Постепенно Саманта понимает, что новоиспеченный муж не тот простак, за которого себя выдает. Молодожены поминутно ссорятся и мирятся, однако в сердце девушки уже зародилась любовь…
Громом прозвучали для невинной Клэр Хэркорт слова лорда Рейна о том, что отец проиграл ее девичью честь в карты заезжему богатому распутнику. Что ей оставалось? Только обратиться в бегство… Доверившись благородству Рейна, она следует за ним, но вскоре с ужасом узнает, что оказалась в грязных лапах соблазнителя…Спасаясь от домогательств, она вынуждена преступить закон. И вот Клэр – воровка и беглянка – уже несется в ночную тьму… навстречу незнакомцу, в крепких объятиях которого она надеется обрести защиту.
Мог ли кутила и обольститель Стивен Кертон поверить хотя бы на мгновение, что прелестная и чувственная куртизанка, флиртующая с ним на карнавале, и блестящая светская леди, разрушившая все его надежды на счастье, — ОДНА И ТА ЖЕ ЖЕНЩИНА?!Днем Аннабель Уинстон не желает и знать его, ночью — ищет его любви, его защиты и нежности. И очень скоро Стивен готов рисковать во имя двуликой прелестницы и честью, и жизнью. НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА поставит на карту все — лишь бы навеки принадлежала ему любимая…
Разум подсказывал шерифу Вольфу Бодину, что исцелить раны его души может лишь женщина спокойная, сдержанная, созданная для семейного очага… но уж никак не отчаянная, неукротимая Ребекка Ролингс. Однако сердце не подчиняется голосу разума – и, только раз взглянув в сияющие глаза Ребекки, Вольф понял, что перед ним – его истинная любовь, женщина, ради которой он готов поставить на карту собственную жизнь…