Предательство Атлантиды - [53]

— Но Хопкинс…

— Пусть Хопкинс устраивает свою личную жизнь. — Он потянул ее, устроил сверху и занялся любовью с ней на протяжении следующих нескольких часов, пока они не обессилили и могли просто лежать в спутанных простынях, испытывая настоящее блаженство.

Фиона провела пальцем по выпуклостям и линиям татуировки на верхней левой части его спины.

— Что это означает?

— Этот знак символизирует мою воинскую клятву. Посейдон клеймит нас им, как только мы пройдем обучение и станем его воинами. Своего рода подарок по случаю окончания.

Девушка почувствовала горечь под налетом сарказма.

— Тебе это не нравится?

— А тебе хотелось бы стать заклейменной? — Он сел и отбросил темные волосы от своего лица. — Это подразумевает владение, а я никогда не хотел никому принадлежать.

— Что это означает? Круг, треугольник и этот символ?

— Это знак, символизирующий наши обязанности. Трезубец Посейдона делит круг, представляющий все народы мира, пополам. Треугольник представляет собой пирамиду знания. Все воины Посейдона носят эту метку, доказывая, что служат морскому богу. Мы поклялись служить Посейдону и приняли на себя ответственность за безопасность человечества.

— Но ты ее не принял? Мне кажется, что ты не хочешь нести ответственность, защищая нас от нашей собственной глупости, верно?

Он с явным удивлением посмотрел на Фиону.

— Ты очень проницательна для ниндзя, принцесса. Скажем так: до встречи с тобой, я никогда не хотел защищать людей. А теперь начинаю получать удовольствие от своей работы.

Она легко стукнула воина в плечо.

— Я никакая не работа.

— Нет, ты, моя красавица, награда и фантазия. Я боюсь, что мог бы проснуться и лишиться твоего общества. И стать одиноким, как тритон.

— Лишиться твоего общества. Как приятно. Даже поэтично, — ответила Фиона. — Тебе известно, что тритон — то же самое, что саламандра? В былые времена ведьмы — или бедные женщины, которых обвиняли в колдовстве — кипятили хвосты тритонов в своих варевах.

Он рассмеялся.

— Замечательно. Я пытаюсь быть романтичным впервые в жизни, а ты болтаешь о ящерицах. Мое бедное эго ждет ужасная смерть.

— Но ты же не такой, — сказала она, посерьезнев. — Ты не романтик, а воин.

— Это тебя беспокоит? — Его глаза превратились в зеленые льдинки. Фиона уж знала, что это один из способов самозащиты Кристофа.

— Нет. Я все еще пытаюсь смириться с тем, что убила двух вампиров. Я намеренно использовала святую воду, чтобы навредить им, чем вызвала их смерть. Теперь я убийца.

Ее руки задрожали, и Фиона сжала их вместе.

— Они были вампирами.

— Сейчас они имеют те же права, что и обычные граждане.

— Эти вампиры пытались убить тебя. Всех нас. Самооборона и защита других все еще в рамках закона, даже в этом гребанном новом мире, который создали вы, жители суши, — сказал он, переворачиваясь, чтобы сесть и посмотреть на нее сверху вниз. — Никогда не думай о себе плохо просто потому, что не дала им убить ни себя, ни Шона.

— Ты немного испугал меня, — признала Фиона. — Я слышала, как ты называл себя воином. Но я не знала всех обстоятельств. Не понимала, как в это поверить. Там ты был таким ловким и смертельно опасным, как никто другой. Ты успевал повсюду, сражаясь кинжалами и волшебством, несмотря на число вампиров.

— Ты все еще боишься меня? — Он снова закрыл глаза и стиснул зубы, в ожидании ее ответа.

— Неужели похоже, что я тебя боюсь? Например, когда я брала в рот твой член? — Услышав ее ответ, Кристоф блаженно потянулся, и Фиона рассмеялась, а затем снова стала серьезной. — Нет, как ни странно, я чувствую себя с тобой в безопасности. Ты опасен внутри, но рискнул жизнью ради меня и Шона. Ведь он не мог убить шестерых вампиров, я права?

— Пусть он так считает, Фиона. Шон должен стать рыцарем на белом коне, принимая во внимание, что ты бросилась в драку, чтобы спасти его. — Кристоф поднес ее руку к губам и страстно поцеловал в ладонь. — Он ведь не давал клятву, что делает его храбрость тем более впечатляющей.

— Не скажешь ли ты мне, какие они? Слова клятвы? Я бы хотела их услышать, если только это не слишком личное.

— Она на древнем языке. Если тебе не по вкусу мои романтические поползновения, то и клятва вряд ли понравится.

— Пожалуйста? Но только если хочешь. — Она не могла объяснить даже самой себе, почему хотела услышать его клятву. Она только знала, что ей это было необходимо. Понимала, что, если этот человек был способен поклясться в чем-то одном и выполнить возложенные на него обязательства, то на него можно положиться в другом плане. В личном.

Внезапно этот личный план стал важнее всего для Фионы.

Кристоф пожал плечами.

— Если уж тебе так хочется, вот клятва:

Мы будем ждать. Наблюдать. И защищать.

Служить первой защитой в битве против уничтожения человечества.

Тогда, и только тогда возродится Атлантида.

Как Воины Посейдона, отмеченные Трезубцем, мы несем службу, исполняя священную обязанность — охранять человечество.

Певучая энергия этих слов зазвенела, пульсируя в воздухе и в ее костях, под ее кожей, в крови и нервных окончаниях.

— Красивая клятва, — прошептала Фиона. Даже она, со слабыми волшебными способностями, чувствовала магию в его словах. — Но тебе не нравится.