Предательский кинжал - [97]

— Нет, не остался, — резко ответил Хемингей. — В тот вечер, и только в тот вечер, Джозеф разглагольствовал с мисс Клар, пока она одевалась к ужину, и я еще больше, если было бы куда больше, убедился, он — тот, кого я ищу.

Сержант почти печально посмотрел на него.

— Никогда не знал, что вы можете идти против фактов, сэр.

— Ты не понимаешь, что у меня не все факты. У меня их много, но отсутствует некоторая существенная связь. Ну, я ничего не могу сделать, пока эти ребята не позвонят о результатах исследования отпечатков.

— Конечно, если окажется, что они принадлежат Джозефу, это будет сильное косвенное доказательство, — согласился сержант. — Но, с моей точки зрения, недостаточно сильное для того, чтобы его осудили, если мы не поймем, как он смог войти в комнату Натаниеля и убить его. Больше того, у нас еще есть носовой платок Ройдона.

Но Хемингей явно не интересовался платком Ройдона. Пока он ждал звонка из участка, его поймала Валерия, которая хотела знать, может ли она уезжать домой. Он заверил ее, что у него нет никаких возражений против ее немедленного отъезда; это заявление очень ободрило ее. Она пошла убеждать свою мать уехать из Лексхэма на следующее утро и обнаружила, что этой опасной леди наконец удалось загнать Стивена в угол, и она пыталась закрепить свою позицию. Когда Валерия вошла в гостиную, она услышала, как миссис Дин говорит:

— Я знаю, ты поймешь материнскую озабоченность, Стивен. Я очень, очень волнуюсь за счастье и будущее материальное благополучие моей дочери. При сложившемся тогда положении дел моя совесть требовала, чтобы я расстроила вашу помолвку. Но я убеждена, у тебя рыцарская натура, ты простишь мою осторожность, такую естественную для матери.

Выражение лица Стивена вряд ли могло дать ей такую уверенность. Прежде чем он смог ответить, вмешалась Валерия:

— О, мама, как я хочу, чтобы ты замолчала! Я все время говорю тебе, я не хочу выходить замуж за Стивена! И мы можем уехать домой, как сказал этот душка-инспектор.

В каких бы выражениях миссис Дин позже не осудила невежливое вмешательство дочери, даже она вынуждена была признать, что после таких откровенных слов надежды на возобновление помолвки не оставалось. Она высказала язвительное пожелание, чтобы они оба не обнаружили, что сделали ошибку, и не пожалели, и вышла из комнаты — в одиночестве переживать свое огорчение.

Валерия сказала, что жалеть ни о чем не будет, и в этом она совершенно уверена.

— И я тоже, — ответил Стивен. — Ты — прелесть, крошка моя, но за месяц ты довела бы меня до самоубийства.

— Ну, я думаю, ты был просто невыносим, если хочешь знать, — откровенно сказала Валерия. — Думаю, ты в конце концов женишься на Матильде.

— Чувствую, я обязан сказать тебе, что ты совершенно права.

— Бог мой, неужели ты уже сделал ей предложение?

— Да, но ты пока не распространяйся об этом.

Она изумленно посмотрела на него.

— Так вот почему ты вдруг стал почти похож на человека! Ты действительно чувствуешь себя на все сто просто потому, что сделал предложение Матильде Клар?

— Нет, глупышка, потому что она приняла его.

— Ты ужасная свинья, Стивен! — без злобы сказала она. — Ты совсем не так выглядел, когда был обручен со мной.

— Я совсем не то чувствовал. Сейчас я так переполнен добротой, что, если бы сегодня был День Подарков, будь я проклят, если бы я не поехал в бесплатную библиотеку и не нашел бы копию "Жизни императрицы Австрии" для тети Мод.

— Ну, тебе не стоит беспокоиться, она сейчас сама пишет в Лондон.

В этом она была не совсем права. Мод и в самом деле решила написать такое письмо, но поскольку она не в состоянии была вспомнить ни автора, ни издателя, а первые страницы погибли в печке, казалось, на пути получения книги возникло непреодолимое препятствие. Она взывала ко всем за недостающими деталями, но никто не знал их и потому не мог прийти к ней на помощь. Джозеф с трагическими нотками в голосе произнес, что книга будет вызывать такие болезненные воспоминания, что он надеется, она воздержится от того, чтобы снова вносить ее в дом. Стивен сразу же поразил всех, обещая облазить весь Лондон в поисках всех книг, которые когда-либо были написаны об императрице, и выслать их ей.

— Ну, ну, старина, не дразни свою тетю! — сказал Джозеф, погрозив ему пальцем.

— Вы ошибаетесь. Я совершенно серьезно. У вас будет бесконечное множество жизней императрицы, тетя.

— Ты очень добр, Стивен, но мне не нужно бесконечное множество. Я просто хочу возместить ту книгу, которую сожгли. И думаю, тот, кто намеренно уничтожил ее, и должен это сделать.

— Я не тот, но у меня солнечное настроение, и я возмещу ее, — сказал Стивен.

— Ты не должен этого делать! — воскликнул Джозеф. — Мы же не можем допустить, чтобы он бросал деньги на ветер, правда, дорогая? Нет, думаю, если ты так ее хочешь, я сам разорюсь и куплю тебе копию. Ты получишь ее на свой день рождения! Ну как?

— Спасибо, Джозеф, но мой день рождения только в апреле, и ты это прекрасно знаешь, а книга мне нужна сейчас, — ответила Мод. — Я обращусь в фирму Бодмин и опишу, как она выглядела, надеюсь, они поймут, какую книгу я имею в виду.