Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью - [118]
Он приобнял меня за плечи, и я почувствовала дрожь в его руке, он явно боялся услышать от меня то, с чем я пришла. Ужасно. Я чувствовала себя такой дрянью. Это ведь мерзость — вытягивать информацию о том, кто подставил Кора, из человека, попавшего в тяжелую ситуацию. Как я могла быть настолько подлой? Я чувствовала, что меня мутит.
Соня заметила мои сомнения. Она подмигнула мне и устремила на меня решительный взгляд. Это означало — вперед. Она права — сказав «а», надо сказать и «б».
Я сделала глубокий вдох и постаралась не выдать себя.
В: Как ты?
А: Все хорошо.
В: Правда?
А: Да. Итак, поехали.
С места в карьер, не успев даже присесть, я начинаю рассказывать о показаниях Роса.
А: (шепчет) Этот Рос, он там на одного показал.
В: Да.
А: Он показал на одного на записи, и теперь они занимаются наводчиком, чтобы выйти на…
Мы сидели рядом, Вим привлек меня к себе и прошептал на ухо:
В: Давай сначала.
А: Наводчика, который вывел на него… в Амстелвене.
В: Да, но как?
А: Ну Рос же сказал, что этот парень есть на пленке…
В: Да.
А: Ну вот, на видео есть парень, который взад-вперед бегает… Это наводчик.
В: (тихо) На что наводчик-то?
Вим совершенно не понимал, о каком наводчике шла речь. Я обняла его рукой за шею и прошептала на ухо: это про наводчика в убийстве Кора. Он мгновенно ответил, что слова Роса — небылицы.
А: Об убийстве Роса… Это из другого дела.
В: Не то.
А: Ладно (неразборчивый шепот).
Теперь уже и я не понимала. Что значит небылицы? Я повторила то, что сказал Рос. Но Вим остался непоколебим и намекнул, что с этой частью показаний у него проблем нет. Я дала понять, что сомневаюсь, но он был тверд.
В: Нет.
А: Это в его показаниях, он узнал об этом от Дэнни.
Вим помотал головой.
В: Не вижу в этом никаких проблем.
А: Это не так?
В: Нет.
А: Нет? (шепчет) А когда это случилось…
В: Нет.
А: Нет?
В: Нет…
Я спросила трижды, и трижды он ответил отрицательно. Он уверен в этом. Проблем с показаниями Роса у него нет.
Вим повернулся к Соне и своей подружке.
В: Ну а вы, красавицы, чего притихли? Давайте-ка поговорите друг с другом.
Всегда, когда Вим хотел без помех поговорить со своим посетителем, остальные должны были создавать фоновый шум, заглушающий разговор и не позволяющий записать его.
Вим объяснил мне, почему проблемы не существует. Между ним и «зазывалой» был посредник. Зазывалу он не знает, поэтому показать на него не сможет. Он называл наводчика зазывалой — я не использовала это слово.
В: (шепчет) Там был посредник, так что я его не знаю…
А: Точно?
В: Точно (шепчет).
А: Говоришь…
В: Да.
Вим поинтересовался, сколько человек присутствовало на записи.
А: Всего двое.
В: Ну и ладно.
По Виму, никто из них не был зазывалой.
Вим спросил, виден ли на записи человек, стоявший рядом с Кором в момент убийства.
— Нет, — ответила я.
Стоявший рядом был ранен и упал на тротуар рядом с Кором, поэтому в кадр не попал. Его вопрос меня удивил.
Я сказала, что Соню тоже допросят по делу об убийстве Кора. Это выдумка, которую мы заранее согласовали. Я все еще не понимала, кто был наводчиком, поэтому перевела разговор на одного из тех, кто бегал на записи. Намекнула, что опасаюсь — если наводчиком был Басси и его начнут допрашивать, он расколется.
А: (шепчет) Ведь Соне тоже велено явиться… Басси… если заговорит.
В: Нет.
А: Нет?
Вим прошептал мне на ухо: то, как я представляю себе случившееся, включая роль Басси, не соответствует действительности.
Значит, не Басси. И не Адье. Но кто же тогда? Я снова перевела разговор на Басси.
А: Он же полный чудило.
В: Ну да, но он никто. (шепчет) Правда.
Вим согласился, что он чудило, но не более того. Другими словами, зазывала — не он. Но кто это был, он так и не сказал. Я сделала еще одну попытку.
А: Последний вопрос, и я пошла…
Вим снова поинтересовался, что можно увидеть на пленке.
А: Ну я видела, как там Басси суетится…
В: Я очень испугался.
А: Ну да, я тоже.
В: Думаю — ты о чем вообще.
А: Я была очень напугана, потому что думала, ну это… ммм…
В и А: (перешептываются)
Я снова объяснила, что опасаюсь, как бы не заговорил зазывала.
А: Боюсь, что…
И тогда Вим объяснил, почему это невозможно. Зазывалой был человек, стоявший рядом с Кором. Он мертв. Это тер Хаак.
Теперь я поняла, почему Вим не сразу сообразил, о каком наводчике речь. Теперь я поняла, почему Вим уверен, что сказанное Росом — небылицы. Теперь я поняла его вопрос о присутствии на пленке человека, стоявшего рядом с Кором. И почему он так уверен, что Басси не был зазывалой. И откуда он знает, что никто из двоих на пленке не был зазывалой.
Вим с торжествующим видом огляделся вокруг, как будто гордясь тем, что с мертвым наводчиком ему ничто не угрожает. А у меня сразу появилось ощущение, что тер Хаака убили намеренно. Я заметила, что Соня пытливо посматривает то на Вима, то на меня. Я незаметно кивнула — узнала, кто это.
В стенах тюрьмы я говорить не хотела, опасаясь, что нас могут записать. Мы вышли на улицу.
— И? — тут же спросила Соня.
— Это другой человек, не тот, на кого мы думали.
После того как мы спокойно расположились в машине, я сказала ей то, что она хотела узнать уже очень давно:
— Это был тер Хаак.
Слова Вима о том, что Роберт тер Хаак был зазывалой, необязательно означают, что он сознавал эту свою роль. Спросить об этом Вима нельзя — это мгновенно возбудило бы его подозрительность. Возможно, его обманом вовлекли в это, например, с помощью посредника. Понятно одно — виновники его жестокого убийства должны быть наказаны по всей строгости закона.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Воспоминания участника обороны Зимнего дворца от большевиков во время октябрьского переворота 1917 г.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
В 1994 году мир шокировали новости из Руанды, когда в течение 100 дней были жестоко убиты более 800 000 человек. Филипп Гуревич, журналист The New Yorker, отправился в Руанду, чтобы собрать по кусочкам историю массового убийства, произошедшего в этой маленькой африканской стране. Он взял интервью у оставшихся в живых представителей тутси, которые рассказали ему свои ужасные истории потерь и опустошения. Как случилось, что через 50 лет после Холокоста произошло подобное зверство? Почему люди согласились убивать соседей, друзей, коллег? Как жить дальше в стране насильников и жертв? Эта мощная, мастерски написанная книга дает неожиданные ответы на вопросы.
На дворе 1970-е годы, Южная Америка, сменяющие друг друга режимы, революционный дух и яркие краски горячего континента. Молодой англичанин Том оставляет родной дом и на последние деньги покупает билет в один конец до Буэнос-Айреса.Он молод, свободен от предрассудков и готов колесить по Южной Америке на своем мотоцикле, похожий одновременно на Че Гевару и восторженного ученика английской частной школы.Он ищет себя и смысл жизни. Но находит пингвина в нефтяной ловушке, оставить которого на верную смерть просто невозможно.Пингвин? Не лучший второй пилот для молодого искателя приключений, скажете вы.Но не тут-то было – он навсегда изменит жизнь Тома и многих вокруг…Итак, знакомьтесь, Хуан Сальватор – пингвин и лучший друг человека.
Как долго можно выжить в открытом море, без средств связи, еды и пресной воды? Неделю? Месяц? Год?… Опытный рыбак на акул Альваренга и его помощник 22-летний мексиканец Кордоба отправились ловить акул, но попали в жуткий шторм. Мотор вышел из строя, и их лодку унесло в открытый океан. Без еды, снастей и пресной воды им только и оставалось как дрейфовать на волнах и надеяться на чудо… А ровно через 438 дней жители атолла Эбон, входящего в состав Маршалловых островов и находящегося в 10 000 километров от Мексики, заметили рядом со своим жилищем худого мужчину в разодранной одежде и обросшего густой бородой… Эта история так поразительна, что некоторые до сих пор не верят в ее подлинность.
Доводилось ли вам быть раздавленным стрессом, беспокойством, чувствовать себя несчастным и опустошенным – и в то же время делать счастливое лицо и притворяться, что все в порядке? Если так, то вы не одиноки. Стресс, тоска, депрессия и низкая самооценка встречаются сплошь и рядом. Складывается впечатление, что почти все мы, в том или ином смысле, постоянно боремся из последних сил. Доктор Расс Хэррис доказывает, что все мы попадаем в скрытую психологическую ловушку: чем сильнее стремимся к счастью, тем больше потом страдаем.