Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен… - [22]
«То, что это письмо принадлежит жителям Рузы, сомневаться не приходится, — говорится в комментарии сотрудника Рузского краеведческого музея Натальи Ивановой. — Достаточно только посмотреть на фамилии наших земляков. Но можно ли наверняка и достоверно считать, что русские крестьяне и горожане действительно хотели перейти на службу к Наполеону?»
Дело в том, что личность одного из подписавших это письмо, Григория Федоровича Сафонова, местным краеведам хорошо известна. И предателем он никаким не был, так что его причастность к подобному письму весьма и весьма сомнительна. Сафонов прошел в русской армии путь от рядового до старшего вахмистра, в 1812 году служил в Рузе в штатной воинской команде. Когда началась война, он участвовал в обучении ополченцев, а потом, как войска неприятеля уже приближались, командовал их отрядом.
«Сопоставляя факты (соавторство письма к Наполеону и героическую биографию Сафонова), беру на себя смелость предположить, что письмо носит подложный характер, коих в те времена было великое множество. Зачастую их распространяли сами французские офицеры», — отмечает краевед Наталья Иванова.
Увы, говорить, что подобного явления, как коллаборационизм во время войны 1812 года, вовсе не было, все-таки не приходится. Вот лишь один эпизод: 15 октября 1812 года партизанский командир полковник князь Николай Кудашев, зять Кутузова, поймал трех мужиков и направил их к тарусскому городничему со следующим отношением: «Пойманные под городом Подольском три мужика, из коих главный именует себя Абрам Коновалов, — доставляли хлеб и рогатый скот французам. Для поступления с ними как с изменниками я препровождаю их к вам, и вы от себя для примерного наказания представьте их к своему начальству».
В то же время именно крестьяне (те самые, угнетаемые, бесправные, забитые крепостничеством, пораженные «холопским духом» и так далее и тому подобное) зачастую проявляли больше патриотизма и верности Отечеству, чем их хозяева — дворяне. Те нередко бросали свои имения и уезжали в Поволожье и на Урал, чтобы там переждать военные действия, которые, как они полагали, продлятся недолго, но разорения принесут немало.
Накануне войны среди крестьян ходили слухи, которые, подогревались, очевидно, французскими шпионами, что Наполеон отменит крепостное право. Русские помещики боялись, что вступление французов в Россию приведет к новой крестьянской войне. А некоторые и вовсе оставались «на милость победителя», ведь культ Наполеона в те годы был очень велик. Даже шли служить в о́рганы французской администрации, собирали реквизиции в пользу захватчиков.
Крестьяне же понимали проповеди о свободе по-своему. Они не прочь были пограбить брошенные помещиками усадьбы, но вот кормить и обслуживать чужеземные войска совершенно не собирались.
Легендарный командир партизанского отряда Денис Давыдов вспоминал, как в середине сентября 1812 года крестьяне рассказали ему, что двое жителей деревни Городище, Ефим Никифоров и Сергей Мартынов, наводили французских мародеров на богатых поселян, приняли участие в убийстве помещика, разграбили церковь. Давыдов послал казаков захватить предателей: Никифоров бежал, удалось схватить только одного Мартынова.
«Эта добыча была для меня важнее двухсот французов! — вспоминал позднее партизанский командир. — Я немедленно рапортовал о том начальнику ополчения и приготовил примерное наказание». Преступника расстреляли у той же самой церкви, которую он грабил…
Историк Андрей Михайлов отмечает среди наиболее известных эпизодов предательства в войне 1812 года — история с купеческим сыном Михаилом Николаевичем Верещагиным в Москве. Его обвинили в распространении пронаполеоновских текстов. 2 сентября 1812 года, незадолго до оставления русскими войсками Москвы, московский генерал-губернатор Ростопчин натравил на арестованного Верещагина своих адъютантов и толпу. Юношу фактически растерзали. Но считается, что Ростопчин таким образом «разрядил» ситуацию, выпустил людскую злобу от поражений, отступления.
А непосредственно в день вступления в Москву Наполеона (все-таки не все ее покинули, некоторые остались, надеясь на великодушие французской армии) некая московская барыня Загряжская, как отмечает историк Александр Яковлев, с несколькими подругами встретила французского императора на Волхонке и поднесла ему на бархатной подушке ключи. Ключи были от ее амбара, но она представила дело так, будто это ключи от Кремля.
Наполеону было обидно увидеть вместо «московских бояр» нескольких барынь, он надеялся на большее, тем не менее распорядился подарить ей село Кузьминки с загородным домом князя Сергея Михайловича Голицына. Дальнейшее больше похоже на исторический анекдот. Когда после освобождения Москвы Голицын вернулся в свое поместье, ему сообщили: «Здесь живет новая помещица Загряжская». Тот удивился и приказал гнать в шею самозваную хозяйку. Загряжская важно ответила: «Знать не знаю Голицына. Кузьминки мои: мне их сам император Наполеон подарил». Пришлось барыню выдворять из поместья с помощью полицейских чинов…
«Коллаборационизма во время событий 1812 года в чистом виде было мало, но вот попыток использовать ситуацию в своих интересах — много, — считает историк Андрей Михайлов. — Разумеется, на территории Белоруссии и Литвы, среди польской (литовской, отчасти белорусской) шляхты и католического духовенства сторонников Наполеона было предостаточно. Но в какой мере это можно считать коллаборационизмом?
Что может быть банальнее слов «любви все возрасты покорны»? Тем не менее книга именно об этом. Не выступая ни в коем случае ни судьей, не давая никаких моральных и нравственных оценок, автор знакомит читателей с сердечными событиями прошлых веков. Теми, которые в силу различных обстоятельств оказались известными широкой публике, нашли свое отражение на страницах прессы, книг, воспоминаний… Какие эпизоды собраны в книгу? Самые разные. Любовные треугольники и семейные драмы, эпатажные амурные приключения, неразделенные чувства, сбежавшие невесты, тайные венчания, роковые вдовы и мужья, дуэли ради защиты чести возлюбленной, всякого рода нежелательные происшествия… В XIX – начале ХХ века Северная столица пережила настоящий разгул «эротических страстей».
На страницах книги вы найдете популярные очерки об исторических районах старого Петербурга, о предместьях, вошедших в городскую черту, и районах, ставших новостройками совсем недавно, ведь автор твердо уверен: историческое наследие Петербурга – это не только центр.Вы познакомитесь с обликом и достопримечательностями тех районов города, где местные жители и гости столицы бывают очень редко, а может, и вовсе никогда туда не заглядывают. Сергей Глезеров расскажет о них через призму своего отношения к ним.
Перед нами новая работа известного журналиста, знатока истории Санкт-Петербурга Сергея Евгеньевича Глезерова. Книга состоит из двух равновеликих частей – «дел минувших» и «дел сегодняшних». В первой части – все, что относится к истории дореволюционной, а также к лихой поре 20-х и 30-х годов ХХ века. Во второй части – информация, касающаяся современности, она является результатом журналистской деятельности автора в газетах «Санкт-Петербургские ведомости» и «Вести». Вы узнаете много любопытных и неожиданных фактов из истории города на Неве и сможете прикоснуться к жизни людей, живших здесь когда-то и живущих поныне.
Окрестности Санкт-Петербурга привычно ассоциируются у нас с всемирно известными архитектурно-ландшафтными шедеврами: Петергофом, Павловском, Царским Селом, Гатчиной. Им посвящено множество монографий, альбомов и брошюр.Повседневная жизнь рядовых обывателей пригородов Северной столицы, проживавших отнюдь не во дворцах, обычно остается в тени. Предлагаемая книга известного журналиста-краеведа Сергея Глезерова восполняет этот пробел. Скрупулезно исследовав множество архивных документов и старых публикаций конца XIX – начала XX века, автор увлеченно рассказал малоизвестные любопытные сведения о жизни разных сословий той поры в окрестностях Петербурга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удельная – район необычный и притягательный и истории здесь не меньше, чем в центральной части города, на Невском проспекте, или Дворцовой набережной... Эта книга для старожилов, которые смогут с ее помощью окунуться в мир своего детства. Она и для тех, кто живет в Удельной уже много лет, но не знаком с богатой историей этого исторического места. И для тех, кто приехал сюда совсем недавно или ненадолго. Каждый найдет на этих страницах что-то интересное для себя и почувствует душу этих мест.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.