Преданное сердце - [14]

— Хэмилтон, — спросила она наконец, — ты правда этого хочешь?

— Правда.

Ее глаза наполнились слезами.

— Ах ты хороший, хороший мой! — воскликнула она и крепко прижалась ко мне.

Вышло так, что мы обручились в те же выходные, что и Лэнс Ларкин, очередная избранница которого принадлежала к студенческому обществу «Тэта». В один из апрельских вечеров члены нашего братства, как положено, спели песню в честь студенток из "Три дельты" и «Тэты», а потом бросили меня с Лэнсом в Столетний пруд. Выбираясь из воды, я вдруг вспомнил, что на занятиях по английскому почему-то уделялось большое внимание сценам крещения в американской литературе. Выяснилось, что таких сцен великое множество, так что каждый раз, когда какой-нибудь персонаж оказывался в воде, нужно было быть начеку. Вытираясь, я вдруг подумал, что, может быть, жизнь следует литературе. Я и в самом деле чувствовал себя как-то по-другому. Я не был уверен, что эта перемена к лучшему, но на меня определенно что-то снизошло.

По мере того как проходили выпускные экзамены и вечеринки, я начинал видеть Сару Луизу в каком-то новом свете. Чем чаще я говорил, что люблю ее, тем больше мне казалось, что так оно и есть. В начале июня, в последнее воскресенье перед моей отправкой в армию, Колдуэллы пригласили меня с родителями в церковь и на обед. И мы, и они принадлежали к англиканской церкви, но наша семья ходила в Храм Христа в Нашвилле, а Колдуэллы — в Храм Св. Павла во Франклине. Родители были знакомы с Колдуэллами, но не очень близко. Правда, они бывали у нас дома, а мы у них, но только тогда, когда приглашался широкий круг людей. В то воскресенье отец никак не мог решить, что ему лучше надеть — костюм или легкий спортивный пиджак, а мать поинтересовалась у меня, то ли она выбрала платье; первый раз в жизни родители спросили моего совета.

В церкви мы с Сарой Луизой оказались вместе перед алтарем. Стоя на коленях, я подумал: вполне возможно, мы когда-нибудь обвенчаемся на этом самом месте. В ожидании чаши мы то и дело переглядывались, касаясь друг друга локтями. После церкви наши родители вдруг стали обращаться с нами как со взрослыми — возможно, из-за того, что стоял прекрасный июньский день, что служба привела их в благостное расположение духа, а я уходил в армию. В доме Колдуэллов на время коктейля брата Сары Луизы Клея и сестру Элеонору отослали из комнаты. Клей учился в десятом классе, а Элеонора в девятом; раньше мне никогда не приходило в голову, что между нами такая большая разница в возрасте.

— Кэтрин, что вы с Хэмом будете пить? — спросил Симс Колдуэлл моих родителей. Отец Сары Луизы был подвижным, щеголевато одетым мужчиной, обладавшим мощным голосом, звук которого наполнял всю его приемную в банке.

— А вы что выпьете с Сарой Луизой, Хэмилтон? — Когда мы с отцом бывали где-нибудь вместе, то меня как младшего называли «Хэмилтон», а отца "Хэм".

— Сисси, я тебе уже налил. — Сисси — так Симс Колдуэлл называл свою жену Сисилию, такую же яркую и нарядную, как и он сам. Симс делал коктейли с какой-то милой неуклюжестью: видно было, что он привык, чтобы обслуживали его самого. Я слышал от Сары Луизы, что, хотя ее предки родом откуда-то из-под Нашвилла, познакомились они в Нью-Йорке — Симс учился в Принстоне, а Сисилия в Уэллесли. Поженившись, они остались в Нью-Йорке, где Симс служил в банке. Спустя три года он вернулся домой, поступил в банк "Камберленд Вэлли" и за месяц до событий в Пирл Харборе был избран его президентом.

Банковскому делу Симс, вероятно, обучился в Нью-Йорке, но во всем остальном жизнь большого города не оставила в нем ни малейшего следа. Он был южанином до мозга костей. Когда он говорил: "Кэтрин, Хэм, как я счастлив, что вы пришли!" или "Нам крупно повезло, что у нас такие отличные дети", постороннему человеку могло показаться, что это притворная радость. Но Симс действительно так думал. Он всегда был доброжелателен, всегда видел во всем только хорошее. Если его внимание к другим людям и бывало напускным, то это никак не проявлялось.

— Хэм, — сказал Симс отцу после обеда, когда мы, глядя на лужайку возле дома, пили коньяк, — знаешь, о чем я хочу тебя попросить? Чтобы ты мне рассказал про битву при Франклине. Ты ведь у нас самый большой специалист по всем этим делам, а я вот живу во Франклине и ничего не знаю о том, что тогда произошло.

У отца загорелись глаза. Он просто не мог поверить в свою удачу и поспешил поддаться соблазну. Он тут же обрисовал план Худа, имевший целью отрезать путь подвоза Шермана и соединиться с войсками Ли в Вирджинии. Он проследил маршрут отрядов Худа от Флоренса в штате Алабама до Колумбии, Спринг Хилли и дальше до Франклина. Отец уже собрался было заговорить о нападении войск Худа на армию Шофилда, как вдруг ему пришла отличная мысль.

— Симс, — сказал он, — а что если нам сесть ко мне в машину, и я покажу тебе все эти места?

Симс согласился, а женщины отказались, и мы втроем — Симс, отец и я — битых два часа катались по южным окраинам Франклина. Я всегда был равнодушен к истории родного края, в том числе и к битве при Франклине, и о тех событиях знал не больше Симса. Я только помнил, что южане понесли большие потери, чем северяне, и что союзная армия отступила к Нашвиллу. Но отец рассказывал так, будто сам сражался в той битве. Он говорил о корпусе Стюарта, о корпусе Читэма, о корпусе Ли; он говорил о бригаде Опдайка, спасшей северян от поражения, о приказах, отданных Форрестом Чалмерсу и Джексону, о кавалерии Буфорда, лишившейся лошадей, о сражении у дома Картера, во время которого семья хозяина пряталась в подвале, о пяти генералах-конфедератах, позавтракавших вместе в Спринг-Хилле, а на следующее утро сложивших свои головы у дома Мак-Гавока неподалеку от Франклина.