Предания русского народа - [28]

Лешие — властители дремучих лесов, и в некоторых областях их называют лесовыми царьками, господарями над лесом. В больших лесах господствуют по два и по три леших.

В Архангельской губернии есть рассказ о том, как два леших поссорились с третьим при дележе лесных дач, связали его и бросили; случайно набрел на него промышленник и освободил; в благодарность за это леший донес его вихрем с Новой Земли на родину и после пошел за него в рекруты и отбыл трудную службу.

Когда леший идет дозором по своим владениям, то, при его приближении, шумит лес и кругом трещат деревья. По ночам он приходит спать в какой-нибудь станок (сторожку) и, проснувшись поутру, назначает место будущего своего ночлега: Если избранную им лесную избушку займет запоздавший путник или охотник, леший старается его выпроводить: то вихрем пронесется над избушкой и пошатнет ее кровлю, то распахнет дверь, то тряхнет ближайшими деревьями и подымет страшный шум; словом — ему приписываются все явления, вызываемые в лесу порывами ветров. Если незваный гость и тогда не послушается, то ему грозит беда: он или заблудится, или завязнет в болоте, заведенный туда разгневанным лешим.

Вместе с лесными угодьями под властью и покровительством лешего состоит и всякий зверь, обитающий в лесах, и всякая птица, которая там водится. Наиболее любимое им животное — медведь, о котором предания говорят как об одном из главнейших воплощений бога-громовика. Леший — большой охотник до вина (метафора дождя), а все-таки ни единого ведра не выпьет без того, чтобы не попотчевать зауряд и медведя. Кроме этого зверя, он никого не берет в услужение к себе, и когда, опьяненный, ляжет соснуть, то медведь ходит около него дозором и сторожит его от нападения водяных.

В 1843 г. в лесах Варнавинского и Ветлужского уездов вдруг показалось огромное количество ходовых белок; тамошние мужики говорили, что белок гонит леший из Вятской губернии в Вологодскую; а другие прибавляли, что один леший проиграл своих белок в карты другому лешему и потому перегоняет их из своего владения в чужое. Успех в ремесле охотника зависит от благосклонности к нему местного лешего. Кто вздумает «лесовать» (охотится на лесного зверя), тот, прежде всего, должен принести что-нибудь на поклон лешему, чтобы лов был удачен и чтобы таинственный хозяин леса не замотал в дебрях зверолова. На поклон приносят в лес краюшку хлеба (или блин) с солью сверху и кладут это приношение на какой-нибудь пень. Пермяки молят лешего ежегодно, принося ему пачку листового табаку, до которого, по их мнению, он сильно охоч. В лесистых местах Поволжья у охотников есть обычай: первый улов оставлять в дубраве как жертву лесному духу.

(А. Афанасьев)

Как леший с водяным раздружился

В одном лесу глухое озеро было. В озере водяной жил, а в лесу — леший, и жили они дружно, с уговором друг друга не трогать. Леший выходил к озеру с водяным разговаривать.

Вдруг лиха беда попутала: раз вышел из лесу медведь и давай из озера воду пить. Сом увидел да в рыло ему и вцепился. Медведь вытащил сома на берег, загрыз его, и сам помер.

С той поры леший раздружился с водяным и перевел лес выше в гору, а озеро в степи осталось.

(Д. Садовников)

Зимой крещеному человеку в лесу и окаянному нечего бояться. С Никитина дня (15 сентября) {Все даты в текстах даны по старому стилю.} вся лесная нечисть мертвым сном засыпает: и водяник, и болотняник, и бесовские красавицы чарус и омутов — все до единого сгинут, и становится тогда в лесах место чисто и свято… На покой христианским душам спит окаянная сила до самого вешнего Никиты (3 апреля), а с ней заодно засыпают и гады земные: змеи, жабы и слепая медяница, та, что как прыгнет, то насквозь человека проскочит… Леший бурлит до Ерофеева дня (4 октября), тут ему на глаза не попадайся: бесится косматый, неохота ему спать ложиться, рыщет по лесу, ломает деревья, гоняет зверей, но как только Ерофей-Офеня по башке лесиной его хватит, пойдет окаянный сквозь землю и спит до Василия Парийского (12 апреля), как весна землю парить начнет.

(П. Мельников-Печерский)

Черти, или бесы

Повсеместное пребывание чертей и их свободное проникновение повсюду доказывается, между прочим, существованием общих верований и обычаев, усвоенных на всем пространстве великой православной Руси. Так, например, в деревенских избах почти невозможно найти таких сосудов для питьевой воды, которые не были бы покрыты, если не дощатой крышкой или тряпицей, то, в крайнем случае, хоть двумя лучинками, положенными «крест-на-крест, чтобы чёрт не влез». Равным образом среди русского простонародья нелегко натолкнуться на такого рассеянного или забывчивого человека, который, зевнув, не перекрестил бы своего рта, чтобы святым знамением заградить туда вход нечистому духу. То же самое, с произнесением слов «свят, свят, свят», исполняется и во время грозы при каждом раскате грома, так как чёрт боится молнии и прячется за спины людей, чтобы Бог не поразил его. Эти обычаи и приемы, может быть, столь же древние, как само христианство на Руси, поддерживались потом более поздними, но столь же почтенной старины, народными легендами…